Печать

2015-02-03 Глобализм - новая и последняя стадия капита­лизма


 

ВОРОНЕЖСКИЙ ИНСТИТУТ ЭКОНОМИКИ И

СОЦИАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ

С.И. РУДАКОВ

ГЛОБАЛИЗМ - НОВАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ

СТАДИЯ КАПИТАЛИЗМА

ВОРОНЕЖ-2011

ББК 66.1(2)64-22+60.033.22

УДК 316.324

Р 83

Рудаков С.И.

Глобализм - новая и последняя стадия капита­лизма. - Воронеж. ГУП ВО «Воронежская областная типография - издательство им. Е.А. Болховитинова», 2011.- 108 с.

В брошюре рассматривается проблематика совре­менного глобального общества. Автор обосновывает идею о том, что глобализм - следующая за империа­лизмом новая стадия буржуазной экономической фор­мации. Более того, он пытается доказать положение о глобализме как последней стадии капитализма.

Брошюра будет интересна и научным работникам, и всем, кто интересуется общественными науками.

ISBN 978-5-87456-940-2                                                              



Предисловие

       В 70-90-е годы мир вступил в качественно но­вую стадию своего развития. Одним она представлялась постиндустриальным обществом, другим – более зрелой стадией империализма . Но бесспор­ным было одно — на эмпирическом уровне иссле­дователи из разных областей знания ловили на­ступление нового этапа в развитии человеческого общества. Дж. Сорос, не только успешный финан­сист, но и человек с богатейшим опытом, склон­ный к теории, в своей последней книге восклик­нул: «Я заявляю о завершении прежней эры. На что же будет похожа новая эра?» \45, с. 171\. Эмпири­ческая доказательность нового этапа в экономичес­кой истории общества была настолько явна, что М. Алле, французский лауреат Нобелевской пре­мии, в заголовок своей книге по глобализации по­ставил слова об эмпирической очевидности\см. 1\ Нечто похожее происходило на рубеже XIX- XX веков, когда капитализм свободной конкурен­ции сменился империализмом. Так же эмпири­чески очевидной стала новая монополистичес­кая реальность многим экономистам. Однако те­оретическое понимание империализма как новой стадии капитализма было выработано не сразу. Это сделал В.И. Ленин в определенной борьбе с догматически мыслящими марксистами, прежде всего, с К. Каутским.

На сей раз речь идет о смене империализма глобализмом как новой и последней стадии капи­тализма. Те ученые, кто не знает марксизма и явля­ется таковым только на эмпирическом, описатель­ном уровне, естественно, не поймут постановки вопроса о последней стадии капитализма. В луч­шем случае на эмпирическом уровне они согласят­ся с тем, что глобализм открыл новую страницу в истории капитализма. Труднее с теми, кто считает себя марксистами. Как правило, марксисты пока не видят качественной грани между империализмом и глобализмом. Они остались на уровне ленинско­го анализа монополистического капитала.

В данной брошюре автор пытается показать, что мировая экономика в период с 70-90-х годов XX века существенно изменилась. Капитализм при­обрел новые черты и начал движение непосред­ственно к своей исторической границе, за которой начинается другая экономическая формация.

Тема настолько фундаментальна, что требу­ются тома для ее раскрытия. Однако и в таком постановочном виде данная брошюра сыграет свою положительную роль.

  1. Транснациональные корпорации

Главным признаком глобального капитализ­ма становится образование транснациональных корпораций \ТНК\. Они качественно отличаются от монополий. Вырастая за национальные рам­ки и становясь по величине сравнимыми с отдель­ными государствами первой тридцадки мира, ТНК доводят процесс накопления до предела. 500 самых крупных ТНК сосредоточили более 1\4 общемирового производства товаров и услуг, 1\3 экспорта промышленной продукции и 3\4 тор­говли технологиями и управленческими услуга­ми. Если конкуренция между монополиями еще вбирала в себя элементы свободного рынка, то ТНК создают конкуренцию, сравнимую с уров­нем противоборства государств. Выходя за рам­ки отдельных стран, ТНК до крайности запуты­вают отношения государств и корпораций. Субъекты международного права - государства - не контролируют всех последствий складываю­щихся в мире отношений. Один из идеологов гло­бального общества - Дж. Сорос - в названии сво­ей книги «Кризис глобального капитализма. От­крытое общество в опасности» \1998\ пытается привлечь внимание мировой общественности к тому факту, что достигнутая степень экономичес­кой интеграции человеческого общества находит­ся в противоречии с механизмом управления этой интеграцией.

Новая стадия капитализма, начавшаяся в 70-х гг. XX в., получила у разных авторов свое название. Известный американский экономист Д. Гэлбрейт обозначил новый этап в развитии за­падного общества как «новое индустриальное общество». Д. Белл считает, что начался период «постиндустриального общества». Один из тео­ретиков и идеологов внешней политики США З.Бжезинский назвал новую стадию «технотрон­ным обществом». Еще один американский соци­олог - Э. Тоффлер - ввел понятие трех волн в развитии человеческой цивилизации. Первая была аграрная волна, вторая - индустриальная и третья, зарождающаяся, новая стадия в развитии общества, выходящая за рамки индустриального общества.

Марксистские авторы \Г.А. Зюганов, Н.Г. Бин- дюков, А.В. Бузгалин, Р.Г. Гостев и др.\ рассмат­ривают глобальный капитализм как высшую ста­дию империализма. Так, Г.А. Зюганов пишет: «Итак, следуя ленинской логике, «новый миро­вой порядок» как конечная цель глобализации можно назвать высшей стадией империализма» \27, с. 71\, и далее автор называет признаки им­периализма эпохи глобализации: порабощение промышленного капитала финансовым, мировой рынок и ограбление целых стран и народов, зак­репление новой модели международного разде­ления труда, рост ТНК, утрата национальными правительствами контроля над процессами, про­ходящими в мировой экономике, информацион­ная экспансия глобализма, паразитарный харак­тер ТНК и торможение научно-технического про­гресса.

На наш взгляд, глобальное общество не про­сто высшая стадия империализма, а качественно новая стадия капитализма вслед за эпохой сво­бодной конкуренции и монополистическим ка­питализмом \империализмом\. Глобализм \транс- национальный капитализм\ - третья стадия зре­лого капитализма и последняя. Она характеризу­ется, прежде всего, резко возросшей концентра­цией производства и обращения, вышедших за национальные рамки. 33 крупнейшие компании мира, штаб-квартиры которых находятся в США, владеют ни много ни мало 71,8% всех котирую­щихся на бирже акций. Это почти 5 триллионов долл.

Вступление капитализма в новую стадию сво­его развития имеет объективную основу в изме­нениях производительных сил. В свое время на­чало империализма сопровождалось рождением автомобильной, электротехнической, радиопро­мышленности, приборостроения, затем авиапро­мышленности. Аналогично переход к глобально­му капитализму сопряжен с качественными из­менениями в производительных силах. Автома­тизация в машиностроении, биотехнологии в сельском хозяйстве, новые системы связи \о революции в связи как особом признаке глобаль­ного капитализма - речь ниже\, качественные изменения в транспорте - все это объективное основание глобального общества.

Примерно с начала 70-х гг. возникают и уси­ливаются протесты рабочих против жестокой механической системы конвейерного производ­ства. Роботы вытесняют человека на вредном производстве, загрузке и разгрузке станков, ли­тейных, сварочных машин, в транспортных опе­рациях и др. К 1982 г. мировой парк промыш­ленных роботов насчитывал 26,9 тыс. единиц, к 1990 - уже 300 тыс., а к 1999 - до 720 тыс. Из них в Японии - 57%, США - 11%, Германии - 10%. «В результате широкого применения пере­довой техники наиболее современные машино­строительные заводы в США, Японии, Западной Европе по своей технической оснащенности не­сопоставимы с аналогичными заводами не толь­ко 20-10-летней, но и в отдельных случаях и 5-летней давности» \35, с. 299\.

Качественно изменилась международная транспортная инфраструктура. Резко упала сто­имость перевозок. Если средняя стоимость человеко-мили воздушных перевозок, например, в 1930 г. составляла 68 центов \по курсу доллара в 1990 г.\, то в 1990 г. - 11 центов, то есть более чем в 6 раз \см. 35, с. 35\.

Одним из признаков новой технической базы глобального общества стало опережающее развитие обрабатывающей промышленности. С 1956 по 2000 г. объем мирового производства готовых изделий увеличился в 8,2 раза, тогда как продукция добывающих отраслей выросла в 3,4 раза, а сельского хозяйства - в 3 раза \35, с. 33\. Следствием этого стал быстрый рост ми­рового экспорта готовых изделий. Разделение труда приобретает более глубокий характер. От­дельные технологические операции вырастают в самостоятельные производства. В результате, начиная с середины 70-х гг., экспорт готовых то­варов в разы стал превышать экспорт минераль­ного сырья и аграрных товаров, и разрыв этот все время растет. Причем резко возросла доля технологически емких товаров в мировой тор­говле. Более половины мировой торговли стало приходиться на товары высокого и среднего уровня сложности.

Объективной основой транснационального капитализма стал новый этап в международном разделении труда. Как подчеркивает И.П. Фаминский, «с начала научно-технической революции развивается новый тип специализации, соответ­ствующий следующему этапу в системе между­народного разделения труда, - внутриотрас­левая специализация \курсив автора - С.РА. Она связана с отраслями, основанными не столько на использовании естественных ресур­сов, сколько на результатах научно-технической деятельности, и охватывает вначале преимуще­ственно промышленно развитые страны, а затем в нее втягиваются и развивающиеся страны» \51, с. 25-26\. Внутриотраслевая специализация осо­бенно касается машиностроения и химической промышленности, составляющих основу совре­менной промышленности и впитывающих в себя основные достижения наук.

Внутриотраслевая специализация имеет не­сколько направлений. Одно из них - предметная специализация, когда выпуск определенных ви­дов продукции сосредотачивается в той или иной стране. Например, США специализируются на выпуске мощных компьютеров, а Япония - круп­ный экспортер бытовой электронной техники.

Другим направлением внутриотраслевой спе­циализации является подетальная специализация. Она представляет собой специализацию заводов отдельной страны на выпуске комплектующих из­делий, узлов или деталей как частей какого-то ко­нечного продукта. Так, в общем экспорте ЭВМ из США свыше 30% составляют части и узлы \см. 5IV

Еще одно направление внутриотраслевой специализации - технологическая специализа­ция, когда на внешний рынок поставляются оп­ределенные виды изготовленных работ - литья, штамповок, заготовок, полуфабрикатов и т. д. Так, германская фирма «Байер» поставляет свои по­луфабрикаты 35 тысячам зарубежных партнеров. Интересно, что страны, вставшие на экспортно­ориентированный путь развития \Южная Корея, Гонконг, Сингапур, Тайвань, Малайзия, Таиланд, Индонезия\, развивая вначале легкую и другие трудоемкие отрасли и зарабатывая валюту, впос­ледствии стали производить самую технологич­ную продукцию, так что «доля комплектующих изделий и компонентов в экспорте оборудования и транспортных средств составляет в Таиланде 32,5%, Бразилии - 33,9%, на Тайване - 36,3%, в Гонконге - 46,2%, Никарагуа - 81,6%. Новые индустриальные страны, являясь продуктом гло­бального капитализма, рельефно отражают его особенности. Другой стороной данного процес­са является приток иностранного капитала в эти страны. Так, в 1988-1994 гг. приток иностранно­го капитала к ВВП в Таиланде составил 51,5%.

Развитие международной специализации ве­дет к развитию международной кооперации. Раз­вивается международная межфирменная коопе­рация, принимающая разные формы. Например, подрядное кооперирование предполагает разме­щение заказов главного предприятия у субпод­рядчиков. Так, у японских концернов «Тойота» и «Ниссан» закупки у субпоставщиков составляют 60-65% стоимости автомобиля.

Другая форма кооперирования - совместное производство. Например, авиационные фирмы

Англии, Франции, Германии, Испании совмест­но производят пассажирский самолет «Аэробус», а также ряд военных самолетов. Развиваются и другие формы международной кооперации.

Новой формой международного разделения труда стал аутсорсинг. Он предполагает переда­чу технологии и бренда продукции на оговорен­ных условиях иностранному предпринимателю \компании\. Аутсорсинг включает такие формы, как перевод производства в регион с более деше­вой рабочей силой, кооперация в производстве определенной продукции, реализация товаров, обслуживание техники, разработка различных проектов специалистами внешней фирмы, дис­танционное использование труда специалистов в области компьютерных технологий, использова­ние услуг зарубежных фирм для решения финан­совых, налоговых, юридических проблем. Так, например, американская авиакомпания Delta от­крыла в 2004 г. колл-центр по бронированию би­летов в Индии с 1200 работающими сотрудника­ми. Индия стала мировым лидером на рынке аут­сорсинга. Известный американский журналист Томас Фридман в своей ставшей всемирно изве­стной книге «Плоский мир» \М., 2006\, подчер­кивая новое качество международного разделе­ния труда, называет такой мир одноплоскостным: мир связан в одно целое, он технологически, эко­номически, культурологически и динамически есть одна система, функционирующая по одним законам. Для Т. Фридмана аутсорсинг - один из факторов, превращающих мир в одноплоскост­ной.

Одним из технологических факторов глоба­лизации стал интенсивный международный об­мен новейшими технологиями. Основной фор­мой такого обмена является международная тор­говля лицензиями. К 2005 г. объем торговли ли­цензиями составил 100 млрд. долл., для сравне­ния в 1955 г. он составлял 600-650 млн. долл. На­сколько экономически важна покупка лицензий, говорит пример Японии, которая, тратя на научно-исследовательские и опытные работы в 100 раз меньше, чем США, но ежегодно закупая более 1500 лицензий, преодолела 30-летнее от­ставание от США и по ряду направлений научно-технического прогресса вырвалась вперед. \см. 51, с. 77\.

Новое качество международного разделения труда закономерно привело к новому по срав­нению с монополией образованию-транснаци­ональной корпорации. «Уже к 1970 г. в 14 веду­щих странах мира насчитывалось 7,3 тыс. ТНК, имевших 27,3 зарубежных филиалов, с годовым оборотом в 626 млрд. долл. С середины 80-х гг. инвестиции буквально хлынули на мировую аре­ну, многократно превосходя внутренние вложе­ния в основные фонды. По экспертным оцен­кам, отношение зарубежных активов ТНК и ТНБ Транснациональных банков\ к валовому миро­вому продукту возросло с 4,8% в 1945 г. до 56,8% в 1995 г. В 1999 г. общее число ТНК дос­тигло около 60 тыс., число их зарубежных фи­лиалов - почти 600 тыс., накопленные ими за­рубежные инвестиции превысили 4,8 трлн. долл., а их глобальные активы составили 17,7 трлн. долл.» \35, с. 38\.

Транснациональный капитализм делает эко­номики стран открытыми. «Показателем вовле­ченности экономики страны в международные экономические связи, - пишет И.П. Фаминский, - мировую экономику, степени открытости ее эко­номики является доля экспорта в ВВП Экспорт­ная квота\. Экспортная квота в мире за 1960-1998 гг. возросла в 2 раза и составляет 25% ВВП всех стран мира. Представляет интерес и такой пока­затель, как отношение товарооборота \экспорт+ импорт\ к ВВП. Он также возрос за 1960-1995 гг.

почти в 2 раза - с 24 до 42% мирового ВВП» \51, с. 50\.

Опутывая своей паутиной весь мир, ТНК определяют характер международных отноше­ний. Около 40% международного потока товаров и услуг осуществляется внутри корпораций. Рез­ко растет число соглашений между материнской компанией и ее филиалами в части продажи но­вых технологий.

Новый капитализм - транснациональный по своей сути. В результате «глобальные потоки ка­питала растут темпами, превышающими даже темпы роста торговли. Если в 60-70-х гг. просле­живалась четкая корреляция между увеличени­ем объема прямых заграничных инвестиций и ростом мирового производства и мировой тор­говли, то в 1985-1995 гг. среднегодовые прирос­ты мирового производства составляли 2%, ми­ровой торговли - 7%, инвестиций - 16%» \51, с. 80\. Причем, если при империализме вывоз ка­питала осуществлялся развитыми странами в эко­номически слаборазвитые страны в поиске бо­лее высоких прибылей в сырьевых отраслях, то при глобальном капитализме капитал движется, прежде всего, из одних развитых стран в другие в рамках внутриотраслевого разделения труда. Современные средства связи позволяют капита­лу использовать выгоды дешевой либо квалифи­цированной рабочей силы в других странах.

Крупные компании либо по вертикали зах­ватывают всю технологическую цепочку, когда головному предприятию поставляются детали и узлы, либо расширяют рынки в других странах, используя вовсю фактор дешевой рабочей силы. «Именно поэтому, - пишет И.П. Фаминский, - изменился характер инвестиций в 1990-х гг. На слияния и поглощения приходилось более 85% общего объема прямых заграничных инвестиций. В период с 1991 по 1999 г. объем слияний вырос более чем в десять раз, главным образом в ответ на растущую экономию от увеличения объемов и внедрения новой технологии. Данная страте­гия определяется как раз стремлением крупных компаний захватить весь интернациональный процесс производства товара. На грани 90-х гг. XX в. и начала XXI в. прокатился новый вал сли­яний и поглощений компаний, в том числе на международном уровне. Только в 1999 г. сто­имость международных сделок по слияниям и поглощениям достигла 34 трлн. долл. Английс­кие компании заключили сделки по слияниям и поглощениям на 245 млрд. долл. Затем идут США \155 млрд. долл.\, Германия \93 млрд. долл.\, Франция \92 млрд. долл.\ и Нидерланды \44 млрд. долл.\. Английская компания «Vodafone» приоб­рела американскую компанию «Airtouch» \стоимость сделки 69,3 млрд. долл.\, - «ZenecaGroup» - шведскую компанию «Аstra» \37,7 млрд. долл.\, «ВП Amoko» - американскую компанию « Агсо AtlanticRichfield» \34 млрд. долл.\. Немецкие компании поглотили английскую компанию «Огаng» \28,5 млрд. долл.\, «Ноесhst» - французскую ком­панию «Аventis» \22 млрд. долл.\. Французская компания «ТоtаlSА» приобрела бельгийскую ком­панию «РetrofinaSA» \11,2 млрд. долл.\ и т. д.» \51, с. 82\. Особенно монополизированным ста­ло автомобилестроение. Образовались шесть групп, монополизировавших производство авто­мобилей в мире.

Важнейшей чертой транснационального ка­питализма является его вывоз в предпринима­тельской форме в виде прямых или портфельных инвестиций. Прямые инвестиции предполагают контроль инвестора за компанией и вложение в производство, и другие отрасли за границей. Пор­тфельные инвестиции - это покупка пакета ак­ций, не дающего контроль над компанией. Суще­ственной особенностью транснациональных ком­паний является то, что они большую часть акти­вов имеют за границей. Вывоз капитала, тем са­мым, не просто количественно вырастает по срав­нению с временами империализма. Количествен­ный рост дает качественный скачок, монополия превращается в транснациональную компанию, производящую за рубежом больше, чем дома. Приоритетными направлениями для прямых заг­раничных инвестиций являются финансы, затем производство, транспорт, коммуникации, торгов­ля, строительство. К сожалению, удельный вес России в международном движении капитала невелик. На нее приходилось к 2006 г. только 0,2- 0,3% накопленных прямых зарубежных инвести­ций. Это означает, что поезд мирового глобаль­ного общества идет пока мимо России. Если раз­витые и новые индустриальные страны интенсив­но создают специальные экономические зоны, активно привлекая капитал, то в России дальше слов дело не двигается.

Новая качественная ступень в концентрации экономики диалектически по спирали возвраща­ет буржуазную систему как бы вновь к стихии свободной конкуренции. Сращивание монополий с национальными государствами, достигшее пика в государственно-монополистическом капитализ­ме, начинает распадаться и переходит к тоталь­ному мировому рынку, где главными действую­щими лицами выступают ТНК. А.В. Бузгалин так описывает этот возврат от государственного ре­гулирования экономики в условиях позднего им­периализма к новым условиям свободной конку­ренции: «Такое изменение общественного разде­ления труда \когда массовое индустриальное про­изводство на отдельных специализированных предприятиях, работающих на массы неизвест­ных потребителей, сменяется на индивидуализи­рованное постиндустриальное производство с ориентацией на индивидуального потребителя - С.РА не может не быть взаимосвязано и с новым качеством обособленности производителей. На место обособленности мелких частных товаро­производителей и товаровладельцев, хозяйству­ющих на свой страх и риск \одной из глубинных черт всякого рынка\ приходит тотальная власть транснациональных корпораций, которая при этом \NВ! Обратите внимание на эту диалекти­ку !\ сама порождает видимость «ренессанса» мелкого бизнеса и свободной конкуренции. Бо­лее того, только в этой, по видимости, конкурен­тной среде и посредством нее может развиваться эта власть» \11, с. 214\. По мнению авторов, скла­дывается своеобразный рынок паутин, в котором ТНК-пауки контролируют громадные рыночные сети и «мух» - своих клиентов.

Возникает так называемый «новый порядок». Он отличается и от анархии XIX в., и от регулируемого государством, сращенного с национальны­ми монополистами и банками, рынка. При «но­вом порядке» «имеющие форму свободной кон­куренции контрактные, регулируемые в локальных масштабах отношения, подчинены правилам, ко­торые устанавливаются в процессе борьбы самых мощных игроков - сетевых корпоративных струк­тур. Они отказываются от стихийной борьбы за передел сфер влияния абсолютно любыми мето­дами \как это делали монополии начала XX века\. Они выбирают другую стратегию. Корпоративные капиталы не только сознательно регулируют в ло­кальных масштабах параметры рынка \выполняя роль своего рода «приватизированных» квазигосударств\, но и, что принципиально важно, воздей­ствуют на ключевые параметры современного рынка»\11, с. 216\. Таким образом, с одной сторо­ны, ТНК есть выражение качественно новой сту­пени концентрации производства и обращения, и, как таковые, они подрывают основы стихийной конкуренции, заменяя собой государственное ре­гулирование рынка, а с другой, конкурентная борь­ба между самими ТНК становится еще жестче и остается стихийным процессом, лишь по форме являющимся возвратом к эпохе свободной конку­ренции.

2.Информационная революция

Особым признаком современного глобально­го общества следует считать современные инфор­мационные технологии, лежащие в основе новых отраслей экономики, или «новой экономики». Без них невозможен был бы столь стремительный глобальный скачок капитала на международную арену.

Суть информационной революции состоит в создании всемирной информационной паутины, в которой возможно в считанные секунды соеди­ниться практически с любой точкой земного шара. Это создает объективную возможность от­слеживать движение вложенного капитала в лю­бой стране мира. М.Г. Делягин, утверждающий, что «человечество вступило в новую эпоху свое­го развития» \25, с. 11\, рассматривает информа­ционную революцию как главный признак гло­бального общества: «Создав всемирные комму­никационные сети, человек окончательно, нео­братимо и при этом совершенно незаметно для себя превратил себя в часть чего-то большего, чем он сам» \25, с. 14\. Информационная революция несет с собой настоящий взрыв человеческих коммуникаций. Так, если в средние века количе­ство информации удваивалось за 100 лет, в нача­ле XX в. - за 10, то, начиная с  1980 г., когда нача­лось широкое распространение микропроцессо­ров - уже ежегодно.

Новое качество связи в условиях глобализации не есть обособленный от всей экономики процесс. Напротив, оно выражает принципиально новую ступень в развитии производительных сил. Авто­матизация производства тем и отличается, что тех­нике передается и функция управления технологи­ческим процессом. Физический труд как таковой перестает существовать. Подрывается сама субстан­ция товарно-стоимостных отношений. Стадия гло­бального капитализма, очевидно, есть последняя стадия капитализма и переход к нетоварному об­ществу - к новой эпохе, где будет царить не част­ная собственность, а общественное владение и рас­поряжение средствами производства.

Информационная революция представляет собой процесс бурного развития электроники, космических спутников связи и на этой основе переворот в средствах телекоммуникации. «В 1910 г. во всем мире насчитывалось 7 млн. теле­фонов, к 1950 г. их число увеличилось до 51 млн. \в 7,3 раза за 40 лет\, а к 1999 г. - до    1000 млн. \в 19,6 раза за 49 лет\. Во второй половине столе­тия электронные средства связи развивались фан­тастическими темпами. После изобретения ра­дио количество регулярных пользователей радио­приемниками достигло 50 млн. чел. примерно через 40 лет. Аналогичный показатель для теле­видения составил 13 лет, а для всемирной паути­ны-лишь около 4 лет. В 1991 г. количество ком­пьютеров с доступом в Интернет во всем мире составило около 5 млн., в 1996-60 млн., в 2001 - около 300 млн.» \35, с. 36\. Резкое развитие дос­тупа к новым средствам связи обусловлено быс­трым снижением их стоимости. Так, цена персо­нального компьютера и периферийного оборудо­вания к нему с 1960 по 2000 г. упала в 1869 раз \35, с. 37\.

М. Кастельс пишет, что Калифорния \Университет Беркли\ - это «место рождения Революции информационных технологий так же, как Англия была родиной Революции индустриальной» \31, с. 3\. С появлением компьютеров и Интернета воз­никает новое качество технологического процес­са на отдельном предприятии и новое качество мировой экономики. Появилась такая форма эко­номических отношений, как электронная торгов­ля товарами. Она растет громадными темпами - 160-170% в год. Электронная торговля выводит экономические отношения на новый уровень. Мировой рынок становится прозрачным и дина­мичным. Роль посредников в нем уменьшается.

Глобальная экономика выходит за рамки на­ционального государства. Экономика и сопут­ствующие ей процессы управления, образования, культурного обмена становятся всемирными. В то же время мы пока находимся в начале этой стадии, завершающей антагонистическую преды­сторию человечества; стадию, на которой чело­вечество впервые видит контуры мира как еди­ного сообщества.

3.Финансовая революция в мировой экономике

Глобализация экономики и выход ее за на­циональные рамки связан с еще одной революци­ей - финансовой. Развитие ТНК и интернацио­нализация экономических связей требовали рез­кого роста кредитных ресурсов и доступности их в любой точке мирового экономического про­странства. «Такая потребность породила внена­циональные рынки капитала на базе оффшорных операций в так называемых евровалютах \иностранных валютах по отношению к стране дисло­кации банка\. Вскоре сложился по существу це­лостный мировой рынок евровалют, масштабы которого возросли с 20 млрд. долл. в 1964 г. до 6 трлн. долл. в начале 90-х гг. К настоящему вре­мени ежедневный объем валютных операций во всем мире составляет около 1,5 млрд. долл., что превышает суммарные валютные резервы всех стран и вдесятеро превосходит валютные ресур­сы, необходимые для обслуживания мирового товарообмена. Это существенно усилило процесс международного переплетения ссудного капита­ла: в 1971 г. зарубежные активы национальных банков всех стран мира по депозитным вкладам составляли 208 млрд. долл., в 1980 г. -1839 млрд., в 1990 г. - 6791 млрд., а в 1995 г. - свыше 8 трлн. долл.» \35, с. 41\. Причем на евровалютном рын­ке международного кредитования осуществляет­ся не в местной валюте, а в иностранных день­гах, и не подлежит государственному контролю, являясь надгосударственным. Это привело к рез­кому росту масштабов трансграничных потоков ссудного капитала.

Даже на фоне резкого роста экспорта това­ров и услуг «вывоз капиталов, торговля правами собственности в виде ценных бумаг, банковских депозитов, долговых требований и обязательств», по словам академика О.Т. Богомолова, отличает глобальный капитал от старого империализма. Он пишет: «Обороты на международном фондовом и валютных рынках в десятки, а то и в сотни раз превышают торговые обороты. В 1997 г. оборот мировой торговли акциями оценивался в 40 трлн. долл., а сумма покупок и продажи валют между странами в рамках «игры» на разнице курсов и процентных ставок \валютный и процентный ар­битражу составляла 400 трлн. долл. Гигантских величин достиг международный кредит, предос­тавляемый государствами, международными организациями, банками, частными компаниями. В 2001 г. совокупный внешний долг развиваю­щихся государств составил около 2,2 трлн. долл., а общая сумма капиталов, вывезенных за все годы из ведущих индустриальных держав мира - в виде прямых и портфельных акций, ценных бумаг, инвестиций-превысила 10 трлн. долл.» \9, с. 28- 29\. Как справедливо подчеркнул И.П. Фаминский, «сформировалась мировая финансовая сис­тема как единство кредитных, валютных, стра­ховых и фондовых рынков, которая практически независима от национального государственного регулирования» \51, с. 110\.

По-своему выразил новое качество между­народных финансовых отношений Дж. Сорос, известный финансовый спекулянт и апологет гло­бальной экономики: «Не будет преувеличением сказать, что деньги правят теперь жизнью людей в большей степени, чем когда-либо раньше» \43, с. 127\. В самом деле, по миру перемещается 1 трлн. «горячих денег», способных разрушить в одночасье любую экономику. Финансовый кри­зис в Юго-Восточной Азии в 1997-98 гг., а затем бразильский и аргентинский кризисы 2001-2002 гг. убедительно показали колоссальную мощь финансового фактора в современных междуна­родных отношениях.

Валютно-финансовые отношения стали на­столько динамичными, что в 1971 г., по решению Р. Никсона, Президента США, перестал суще­ствовать так называемый золотой стандарт. Бреттон-Вудская система, базировавшаяся на фик­сированных курсах валют, сменилась Ямайской валютной системой с плавающими курсами. «Препятствовали этому валютные ограничения, существовавшие в большинстве стран. Однако США, ФРГ, Канада и Швейцария еще в 1970 г. отменили контроль за перемещениями капитала. В 1979 г. сняла последние валютные ограниче­ния Великобритания, а в 1980 г.-Япония. В 1990 г. освободили от ограничений спекуляцию денег и капитала Франция и Италия, в 1992 г. - Испа­ния и Португалия. Затем развитые страны с по­мощью МВФ заставляли перейти на конверти­руемость своих валют и отмену валютных огра­ничений развивающиеся страны. Все это пред­седатель Еврокомиссии П. Шлидхубер назвал ве­личайшей программой дерегулирования в исто­рии экономики» \см. 51, с. 111\. В итоге «в совре­менных условиях недельный оборот международ­ных межбанковских операций равен годовому внутреннему продукту США, а оборот за пери­од, меньший чем месяц, - всему мировому вало­вому продукту. Мир пережил настоящую «финан­совую революцию» \51, с. 112\.

Бреттон-Вудская конференция состоялась в одноименном городке в США \штат Нью-Хэмпшир\ в июле 1944 г. На конференции была при­нята формулировка «валюта, конвертируемая в золото или доллары США». Ж. Аттали пишет: «С подачи Кейнса эта фундаментальная поправ­ка не была отражена в итоговом документе из 96 страниц, который визировали делегаты. Однако она появилась в распечатке, представленной на рассмотрение правительством. Причем текст ре­дактировали американцы! Игра была сделана» \3, с. 34\. Конференция определила, что Междуна­родный валютный фонд и Международный банк реконструкции и развития будут находиться в США. Хотя на закрытии конференции звучали слова о свершившемся изгнании «ростовщиков из храма международных финансов», по словам Ж. Аттали, «на деле система была порочна с са­мого начала: в соответствии с принятыми в Бреттон-Вудсе соглашениями США должны иметь убыточный платежный баланс, чтобы насыщать мир долларами - единственным признанным средством международных расчетов. Другими словами, чем больше доллар становится резерв­ной валютой, тем меньше он вызывает доверия. Этот парадокс, называемой «дилеммой Триффина», по имени сформулировавшего ее бельгийс­кого экономиста, ныне приобрел жгучую актуаль­ность, хотя и не достиг кульминации» \3, с. 35\.

После войны принятая система поначалу эффективно работала. США, окрепшие после войны, контролировали мировую экономику, рас­полагая 80% мировых запасов золота. Однако уже в 1949 г. создается первый хеджевый фонд. Тех­ника хеджирования сводится к сокращению рис­ка потерь за счет увеличения задолженности, купли-продажи с отсрочкой платежа и другим прин­ципам, свойственным будущим финансовым спе­куляциям.

С конца 50-х гг. доллары начинают наводнять мир. Война во Вьетнаме и гонка вооружения с американским импортом техники и природных ресурсов способствовали данному процессу. И уже в 1971 году в ответ на требование ФРГ золо­та за свои доллары США приостановили конвер­тируемость доллара, и вернулся плавающий курс периода между двух мировых войн. Резкое паде­ние доллара, последовавшее за обрушением до­верия к нему, вызвало мировой кризис 1973 г. 8 января 1976 г. было принято Кингстонское согла­шение, подписанное на Ямайке, которое офици­ально лишало золото статуса международного эквивалента.

Америка начинает терять позиции. Доля США в тяжелом машиностроении упала к 1980 г.

с 25% до 5% по сравнению с 1950 г., а доля Япо­нии увеличилась с 0 до 22%. Япония, выдвинув­шаяся как новая мировая держава, скупила круп­ные американские предприятия и недвижимость. «Распространившийся по всему свету американ­ский общественный долг стал основой любого кредита. 3а35 лет-с 1945 по 1980-е гг.- он уве­личился в 200 раз!» \3, с. 39\. Ж. Аттали пишет: «В 1980 году цена золота достигла 800 долларов за унцию - самый высокий уровень за всю исто­рию. Америка, в которой замерло производство почти на всех важных предприятиях, рисковала превратиться в зерновую житницу процветающей Японии. Данный прогноз ниспровергли техни­ческие новшества, в частности разработка мик­ропроцессора. Новые технологии стали фунда­ментом программы великих работ, выдвинутой президентом США Рональдом Рейганом и полу­чившей название «Звездные войны». Для разви­тия информационных технологий она имела та­кое же огромное значение, как программа Руз­вельта по оздоровлению и электрификации Аме­рики 1933 г. Новинки спасли американское «сер­дце», которое уже было готово перепрыгнуть из Нью-Йорка в Токио, а в итоге «забилось» в Ка­лифорнии, в Силиконовой долине. Уолл-стрит также сохранила свою финансовую власть. Курс доллара по отношению к золоту вырос в три раза» \3, с. 39-40\.

Однако, новые информационные технологии, сохранив доминирующую роль США, одновре­менно стали материальной базой новой стадии капитализма, несущей с собой еще большую нестабильность и смену мирового экономичес­кого центра. Новые технологии положили нача­ло процессу, приведшему к нынешнему глобаль­ному кризису Ж. Аттали пишет: «Валютный ры­нок - источник бесчисленных инноваций в силу колебания курсов валют - вскоре стал не более чем одним из многочисленных каналов, по кото­рым финансовые потоки свободно и бесконтроль­но циркулируют по всему миру. Экономическая свобода, целесообразная в Силиконовой долине \например, для развития Интернета\, для финан­совых рынков со временем обернулась катастро­фой» \3, с. 40-41\. Мир вступил в стадию глобаль­ного капитала. «Двигатель финансового капита­лизма - жадность - заработал на полную катуш­ку», - пишет Аттали. На самом деле такова при­рода любого капитализма, как показал Маркс, вот только в глобальном капитализме это свойство буржуазной системы, как всегда бывает в завер­шающей фазе любого развивающегося объекта, достигает абсолютно полного и бьющего в глаза развития.

Глобальный финансовый капитал начинает настолько влиять на экономику отдельных стран, что они оказываются бессильными в защите сво­их рынков. Балом начинают править международ­ные финансовые олигархи. Так, например, в 1992 г. Английский и Итальянской банки не смог­ли предотвратить падение своих валют, потому что несколько сот управляющих банками и фон­дами вслед за финансовым магнатом Дж. Соро­сом поставили миллиарды на девальвацию фун­та стерлингов и итальянской лиры. Глобальный финансовый капитал создает объективную осно­ву для колоссальной нестабильности в мире. Финансовые спекулянты, перебрасывая сотне миллиардов из страны в страну, провоцируют кризисы небывалой силы.

Финансовая система приобрела некое новоекачество. «При нынешних масштабах мирового платежного оборота и мировой торговли, — пишет О.Т. Богомолов, - золото в силу ограничен­ности его количества не в состоянии служить обеспечением стоимости кредитных денег. Бан­кноты, векселя, банковские депозиты и разные ценные бумаги выступают как символы оп­ределенной стоимости не потому, что их можно легко превратить в золото, а потому, что они об­ладают способностью превращаться в реальные ценности - товары, услуги, недвижимость и т. д. За исключением средства накопления, остальные функции золота - мера стоимости и средства пла­тежа, практически перешли к кредитным день­гам - банкнотам. Их ценность не зависит от того, имеет ли их единица установленный законом па­ритет - банкноты нигде не размениваются на зо­лото. Золото и золото-девизные стандарты, до­пускавшие такой размен по фиксированному кур­су, представляют перевернутые страницы исто­рии» \9, с. 92-93\.

В то же время бумажные деньги, не говоря уже о фиктивном капитале различного рода цен­ные бумаги\, - лишь отражение реальных денег, золота как реального товара-эквивалента, что было открыто Марксом. В результате мы имеем ситуацию, когда эволюция денег делает их на­столько самостоятельными, что они как бы от­рываются от реальной товарной основы. Неуди­вительно, что даже тот же Сорос говорит о воз­можности кризиса мирового капитализма, имея в виду, что финансовые трансформации стали настолько неуправляемыми международными и национальными организациями, что возможны катаклизмы, вроде Великой депрессии в 30-е гг. в США. Из сказанного следует, что азиатский и латиноамериканский кризисы конца 90-х и нача­ла 2000-х гг. - лишь слабые намеки на будущий глобальный кризис мирового ка­питализма. Последние слова писались еще в 2006 г., когда уже завязывался глобальный финан­совый кризис, который начнут сравнивать с Вели­кой депрессией. К нему мы еще вернемся ниже...

Финансовая революция, символизирующая начало глобальной экономики, началась в 70-е гг. Переход к плавающим курсам валют был связан с либерализацией в области движения капиталов. Экономика западных стран в начале 70-х гг. стол­кнулась с «двузначной» инфляцией. Кризис сви­детельствовал о необходимости новых регулято­ров в экономике. «Начавшийся процесс транс­формации преследовал три основные цели - со­здание рынка банковских услуг, рынка государ­ственных заимствований и рынка корпоративных ценных бумаг. По сути дела речь шла о «финан­совой революции», поскольку подобных рынков в экономике западных стран в тот период не су­ществовало. Составными частями финансовой

изводства и формирование устойчивой тенден­ции сознательного отказа от продажи тех значи­мых факторов, которые можно продать, - еще один значимый признак изживания рынка техно­логическим прогрессом», - пишет М.Г. Делягин \25, с. 265\. Автор убежден в том, что «появление и распространение информационных технологий вообще и метатехнологий \т. е. качественно но­вых технологий информационного общества - С.РЛ, в частности, кардинально снижает значе­ние финансовых ресурсов с точки зрения конку­рентоспособности обществ и корпораций. Если раньше они были главным источником и вопло­щением рыночного могущества, то теперь пре­вращаются всего лишь в его следствие. Главным источником рыночной силы все в большей сте­пени становится интеллект, воплощенный в орга­низационных структурах, создающих метатехно­логии и контролирующих их применение» \25, с. 251\. В приведенных словах некорректно сме­шивается технологический аспект развитие тех­нологий с экономическим \финансовые произ­водственные отношениях, а также нематериаль­ный интеллект с материальным способом произ­водства, объединяющим производительные силы и производственные отношения. Однако автор охватывает, что внутри глобального капитализма и доминирования финансовых отношений зарож­дается новое нестоимостное качество интеллек­туальной деятельности, связанной с компьюте­ром \см. 25, с. 73\. В самом деле, если человече­ство и не погибнет от наступающих глобальных угроз, то потому что новые метатехнологии ста­нут барьером на пути к этому и заставят челове­чество выработать защитные механизмы.                         ?Финансовый глобальный капитал - после­дняя стадия в истории капитала. Здесь он дос­тигает своего абсолюта, как гегелевская идея, возвращенная в себя. И по своему понятию, и по своему реальному содержанию финансовый капитал есть завершенное превращение в еди­ный рынок, на котором, однако, мировые акулы в виде ТНК пытаются пожрать друг друга. Цен­трализация и концентрация капитала достигает апогея. Так, 60% всех инвестиционных контрак­тов приходятся на 109 мегасделок \см. 23, с. 50- 53\. В то же время «бродячее» состояние сотен миллиардов долларов по миру подрывает эту концентрацию. Мир стал единым, но фундамен­том этого единства наряду с Интернетом явля­ется ядерная бомба.

 
              4.Глобальная конкуренция и ее вырождение. Терроризм
 

Идеология глобальной экономики сформули­рована в так называемом Вашингтонском консен­сусе - 10 рекомендациях, сформулированных в 1989 г. экономистом Дж. Вильямсоном и требу­ющих минимизации бюджетного дефицита, ог­раничения бюджетных трат только образовани­ем, здравоохранением и развитием инфраструк­туры, расширением налоговой базы и снижени­ем налоговых ставок, определения процентных ставок внутренними финансовыми рынками, сти­мулирование иностранных инвестиций, поощре­ние приватизации, минимизации государственно­го регулирования, гарантирование прав частной собственности.

Либерализация международных экономичес­ких отношений, приведшая к созданию колос­сальных транснациональных корпораций, резко дестабилизировала мир. Скорость движения ка­питала, равная скорости передачи информации, при триллионе горячих денег превращает мир в одну пороховую бочку, на которой ведут беспо­щадную борьбу между собой гигантские ТНК. В глобальной экономике появился качественно но­вый фактор, ставящий под угрозу само существо­вание человеческой цивилизации. ТНК, сравни­мые с целыми государствами, создают наряду с межгосударственными отношениями дополни­тельное поле взаимодействий между громадны­ми частными корпорациями. В результате наци­ональные правительства не контролируют до кон­ца последствий деятельности всех участников мирового экономического процесса.

Эпоха империализма, явившая миру жесто­кую борьбу национальных монополий за пере­дел мира и две кровопролитнейшие мировые вой­ны, на наших глазах сменяется глобальным со­обществом, в котором, с одной стороны, нарас­тает нестабильность, а с другой, межнациональ­ная интеграция становится столь глубока, что размывается основа мировых войн. Вполне ре­зонно делают вывод авторы «Мировой экономи­ки»: «Вторая мировая война оказалась во мно­гом переломным рубежом в истории человече­ства. Она была последней из попыток силового решения геоэкономических и геополитических споров, т. к. со всей очевидностью доказала пол­ную несостоятельность такого способа решения. Более того, она завершилась созданием принци­пиально нового оружия - ядерного, широкое при­менение которого, как вскоре выяснилось, чре­вато уничтожением не только всего человечества, но и большей части биосферы планеты» \35, с. 30\.

Глобальная экономика возвращает мир на новом уровне, о чем шла речь ниже, к стихии свободной конкуренции. Но теперь вместо хаоса отдельных товаропроизводителей мы наблюдаем хаос межконтинентальных корпораций. Приме­ры жестокой конкуренции ТНК дает американс­кий публицист Томас Фридман в книге «Плос­кий мир: краткая история XXI века». Так, он опи­сывает опыт всемирно известной торговой фир­мы «Уолл-Март» \см. 52, с. 166-183\. Компания, начинавшаяся буквально в складских сараях, раз­рослась до транспортировки 2,3 млрд. товарных упаковок в год по своим каналам в свои магази­ны. В конкурентной борьбе компания создала массу усовершенствований в доведении продук­та от производителя до потребителя: создание соответствующего дистрибъюторского центра, спутниковой системы связи, соединяющей всех участников торгового процесса; введение кассо­вых терминалов; системы отношения к постав­щикам не как к соперникам, а как к партнерам; внедрение микрочипов радиочастотной иденти­фикации \что позволяет отслеживать любую еди­ницу упаковки в каждой точке ее движения\. Од­нако в погоне за прибылью эта же «Уолл-Март» уже прославилась массовыми нарушениями прав наемных работников. «Это касается, - пишет Т. Фридман, - и недавно ставшей известной об­щественности практики «Уолл-Март» закрывать ночных рабочих в магазинах, и разрешения под­рядчикам, занятым обслуживанием этих магази­нов, нанимать на место уборщиков нелегальных иммигрантов и др.» \52, с. 179\. В «Уолл-Марте» уровень заработков и дополнительных компен­саций ниже, чем у большинства корпораций. К таким жестким и жестоким методам хозяйство­вания участников глобального рынка толкает обо­стряющаяся в современном мире конкуренция товаропроизводителей.

Еще более острые отношения между разви­тыми и развивающимися странами. Фактически мы имеем дело с третьим этапом колонизации. М.Г. Делягин пишет об этом: «Победа в холод­ной войне и уничтожение социалистического ла­геря избавили развитые страны от этой необхо­димости \имеется в виду дотирование социаль­ного прогресса в осваиваемых колониальных тер­риториях - С.РЛ и в сочетании с распростране­нием современных информационных технологий позволили еще больше снизить издержки, открыв двери третьему этапу колониализма — колониа­лизма эпохи глобализации. Этот капитализм от­казывается от самой идеи развития территорий и превращает развитие как таковое в исключитель­ную привилегию сегодня развитых, а завтра, воз­можно, и лишь наиболее развитых стран» \25, с. 224\. Автор, ссылаясь на западные источники, утверждает, что примерно 40% иностранных ин­вестиций, основная доля которых приходится на ТНК, негативно и даже пагубно влияют на соци­альное благополучие неразвитых стран, прини­мающих эти инвестиции \25, с. 267\. Современ­ный колониализм ведет к прямому вымиранию народов, что отчетливо видно сегодня в России и Африке. М.Г. Делягин считает, что в 90-е гг. выявилась «качественно новая тенденция»: «впервые за все время наблюдений процесс на­копления богатства перестал сам по себе сопро­вождаться решением основных проблем, стоящих перед человечеством» \25, с. 298\. В доказатель­ство автор приводит статистику, по которой се­годня 15% населения Земли живет в богатых, 78% в бедных странах и 7% - в странах с переходной экономикой.

Нельзя, наверное, столь категорично утвер­ждать, что только в условиях глобализма накоп­ление не решает проблем человечества. И в пре­жние эпохи буржуазный прогресс отличался ко­лоссальными антагонизмами. Но верно, что се­годня противоречие между невиданной ранее интеграцией мирового хозяйства и частнокапи­талистической формой присвоения ее плодов достигает невиданных ранее размеров. Оно та­ково, что либо мир поменяет качество социаль­но-экономического развития, либо он может по­гибнуть. Жак Аттали, известный на Западе поли­тик и экономист, в своей биографии К. Маркса делает такой вывод: «Исчерпав таким образом возможности товарного преобразования соци­альных отношений и использовав все свои ресур­сы, капитализм, если он к тому време­ни не уничтожит человечество \выделено мной — С.Р.\, сможет перейти в миро­вой социализм. Иначе говоря, рынок сможет ус­тупить место братству. Чтобы представить это себе, надо вернуться к принципам, о которых Маркс говорил, мечтая о всемирном социализ­ме: бесплатность, искусство «делать», а не «про­изводить», предоставление в общее и бесплатное пользование благ, необходимых для осуществле­ния прав и обязанностей. Поскольку не существу­ет мирового государства, которое можно было бы захватить, что произойдет не через осуществле­ние власти во всемирном масштабе, а через пе­ремену в умах - «революционную эволюцию», столь дорогую Марксу. Через переход к ответ­ственности и бескорыстности. Каждый человек станет гражданином мира, и мир, наконец, ока­жется созданным для человека» \4, с. 397\. Ав­тор, безусловно, прав: дилемма современного мира такова, что если мир хочет выжить, он дол­жен перейти к некапиталистической модели раз­вития, к социализму. По-своему отражает куль­минационный характер современной эпохи Дж. Сорос: «Мы стоим на пороге периода высо­кой неопределенности, при которой количество возможных исходов существенно выше, чем обычно. Основная неопределенность состоит в том, как будут отвечать власти США на сигналы, противоречащие их точке зрения» \45, с. 174\.

Глобализация, увязывая мир в одно целое, одновременно делает его все более нестабиль­ным. Хаос в отношениях между ТНК, их смеше­ние с государствами держит мировое сообщество в постоянном напряжении. Борьба за передел мира не останавливается ни на минуту \теперь это справедливо в буквальном смысле, так как ТНК, имея филиалы на разных континентах, име­ют круглосуточный режим своей деятельности. Но при этом возможность мировой войны оста­ется лишь абстрактной, поскольку целостность мира такова, что и по средствам сдерживания \эффект ядерной бомбы\, и по технологическим вза­имосвязям, когда нельзя сказать, где размещает­ся та или иная ТНК, она практически невозмож­на. Правда, существует точка зрения, что третья мировая война уже ведется. Так, считает, напри­мер, французский философ и экономист Ф. Энгельхардт, работавший много лет в международ­ных неправительственных организациях, зани­мавшихся проблемами третьего мира. Его книга 1997 г. так и называется: «Третья мировая война уже началась» \см. 20, с. 153-163\. По мнению автора, третья мировая война уже началась, но не между христианской и мусульманской циви­лизациями, как считает С. Хантингтон, а между богатыми и бедными внутри отдельных стран и между государствами и мафиозными структура­ми. Конечно, если так расширительно понимать мировые войны, то можно согласиться с подоб­ной интерпретацией. Однако в собственном смысле война представляет собой столкновение государств для решения политических задач с помощью военной силы. Мировая война отлича­ется от обычных тем, что в столкновение прихо­дят все ведущие страны, так что вся человечес­кая цивилизация оказывается охваченной пламе­нем войны. С этой точки зрения, хотя хаос в мире усиливается с каждым днем, эпоха мировых войн осталась в прошлом.

М.Г. Делягин вводит понятие глобальной кон­куренции как вырождающейся конкуренции. Он пишет: «Важнейшие черты глобализации - фор­мирование единого мирового не просто финансо­вого или информационного рынка, но целостного финансово-информационного пространства, в ко­торое погружается не только коммерческая, но и вся деятельность человечества» \25, с. 271\. Исхо­дя из этого постулата, он выражает двуединую диалектическую сущность экономической глоба­лизации: «С одной стороны, происходит форми­рование в результате слияния ранее отделенных друг от друга региональных сегментов единых общемировых рынков. Подобная интеграция ре­гиональных рынков наиболее заметна и последо­вательна в финансовой и информационной сфе­рах. С другой стороны, наблюдается менее попу­лярная, но не менее важная интеграция отдельных глобальных рынков различных финансовых инст­рументов в единый мировой рынок финансов. Она выражается в снижении «цены перехода» капита­лов из одного инструмента в другой. Такое соче­тание процессов объединения «региональных» и «отраслевых» финансовых рынков в общемиро­вой финансовый рынок ставит на повестку дня вопрос о возникновении в единой финансово-ин­формационной сфере глобальных монополий, об­ладающих невиданной рыночной властью. При­чина актуальности этой проблемы проста: единый мировой рынок в принципе нельзя поделить. Ли­шенный естественных внутренних барьеров и ис­пытывающий свойственную всякому рынку насто­ящую тягу к концентрации, единый рынок скло­нен к формированию единой сверхмонополии. Конкуренция, развиваясь и устраняя внутренние барьеры рынка, вполне диалектически начинает отрицать сама себя, порождая монополии, - тем более крупные и тем сильнее влияющие на ры­нок, чем более совершенной с формальной точки зрения является исходная конкурентная среда» \25, с. 272-273\.

Еще один признак вырождения конкуренции— неотчуждаемость большинства high-tech техно­логий в условиях информационного общества.

Они не могут быть механически перенесены в неразвитые страны и составляют неотторжимую ценность корпораций.

Вырождение конкуренции не означает отме­ны стихийности капиталистической глобальной экономики. Кризисы как неотъемлемый спутник зрелой буржуазной экономики не только сохра­няются, но и углубляются. Первым мировым кри­зисом глобальной экономики принято считать мировой экономический кризис 1997-1999 гг. Эпицентром его стала Юго-Восточная Азия, а затем Латинская Америка \Бразилия, Аргентина\, Россия, Турция. Стихийный перелив капитала в 80-90-е в Юго-Восточную Азию, Латинскую Америку привел к их громадной задолженности, вдвое и больше превышающей их ВВП. Когда инвесторы бросились изымать свои капиталы, начался кризис. Но данный кризис, похоже, стал первой весточкой о тех бурных событиях, кото­рые ждут мировую экономику в условиях глоба­лизации.

По мнению М.Г. Делягина и других эконо­мистов, в 2000 г. начался структурный кризис раз­витых стран. Его суть заключается «в классичес­ком кризисе перепроизводства информационных услуг, понимаемых в широком смысле слова, - не только коммуникаций и исследований, но и как создание и поддержание соответствующих ожи­даний и, более того, соответствующего образа мыслей и типа сознания» \25, с. 543\. Смысл это­го перепроизводства состоит в том, что рост рын­ков не успевает за ростом информационного предложения. Во-первых, информационное пред­ложение быстро растет, а во-вторых, существу­ют серьезные барьеры благосостояния и культу­ры. «С№4 останавливается там, где с легкостью проходит Форд»\25, с. 545\, - образно констати­рует М.Г. Делягин. Снижение уровня ожиданий в развитых странах ведет к стагнации потреби­тельского спроса и внутренних рынков, а затем и рынков внешних. Усиливающийся разрыв в уров­нях развитых и неразвитых стран подрывает ос­новы глобальной экономики. Она, воспроизводя и усиливая этот разрыв, с одной стороны, под­рывает сама себя этим, с другой. Справедливо делает вывод М.Г. Делягин: «...В условиях гло­бализации, в условиях объединенного коммуни­кациями мира устойчивое и длительное развитие может быть только общим» \25, с. 548\.

Каждая историческая стадия капитализма от­личалась преобладанием того или иного государ­ства \Голландия, Англия, США\. Сегодня, когда начался новый этап капитализма, центр мирового капитализма сместился на Восток - в страны Юго- Восточной Азии, Японию, Китай. Последние по ряду показателей — динамике развития, уровню автоматизации \Япония\уже опережают США. Эта тенденция, особенно в Китае, будет и дальше на­растать. В 2009 году Китай вышел на первое мес­то в мире по промышленному производству. Од­нако пока США остаются первой державой мира и в условиях глобальной конкуренции, как всегда и было, активно используют военную мощь для подкрепления экономики. Так, агрессия в Югосла­вии, а затем и в Ираке была призвана смягчить последствия структурного кризиса 2000-х годов. Однако если в условиях империализма США, вся­чески разжигая межимпериалистические проти­воречия, сами оставались в стороне, то глобали­зация сделала уязвимым любой уголок земного шара. Возник терроризм как закономерное явле­ние, сопровождающее господство ТНК, которые, как спруты, опутали весь мир.

Терроризм - отражение хаоса, царящего в международных экономических отношениях и усиливаемого развалом СССР и ростом неста­бильности в мире, в котором царят транснацио­нальные акулы. Буржуазная Реставрация в реcпубликах бывшего СССР больно ударила не толь­ко по ним, но и по всему развивающемуся миру. Советский Союз поддерживал развивающиеся страны и внешнеполитически в их противостоя­нии с США и другими развитыми государства­ми, и непосредственно экономически, оказывая им помощь. Не стало Союза, зато возросло ли­цемерие американского капитализма, и стали бес­контрольно распускать свои щупальцы трансна­циональные гиганты.

В этих условиях терроризм двулик. С одной стороны, он - инструмент в конкурентной борь­бе, когда для провокации последующих экономи­ческих и политических действий используются террористические акты. Бесспорно, что после терактов 11 сентября 2006 г. в Вашингтоне и Нью- Йорке, США получили благовидный предлог для нападения на Ирак. Если к этому добавить, что Усама Бен Ладен был взращен спецслужбами США, картина становится еще более стройной.

С другой стороны, следует, очевидно, гово­рить о терроризме как организованном и, вместе с тем, стихийном средстве, используемом слабо­развитыми народами и обездоленными слоями, чтобы противостоять глобальному капиталу. Та­ков терроризм на Ближнем Востоке, в Латинс­кой Америке, в развивающихся странах. Как в России организованному социал-демократичес­кому движению предшествовал период народни­ческого террора, так в глобальном обществе обез­доленные и слабо организованные слои и целые народы не видят других методов, кроме насиль­ственных террористических актов. К сожалению, прав М.Г. Делягин, прогнозируя, что «в долго­срочной перспективе глобальная нестабильность будет продолжать нарастать. Человечеству про­сто сказочно повезет, если через 5 лет или более оно отделается всего лишь новыми тысячами жертв» \25, с. 335\.

Человечество выходит на финишную прямую своей антагонистической истории. Так называе­мый постмодерн предстает историческим пери­одом разложения капиталистической и всей ан­тагонистической истории. Неудивительно, что передовые буржуазные мыслители современно­сти предчувствуют это. Э. Тоффлер в своем «Шоке будущего» приводит высказывание цело­го ряда ученых и общественных деятелей \см. 49, с. 25\. Так, Дж. Томпсон, британский физик и но­белевский лауреат, сравнивает сегодняшние пе­ремены в обществе не с индустриальной рево­люцией, а с появлением сельского хозяйства в эпоху неолита. Джон Дайболд, американский эк­сперт по автоматизации, убежден, что «послед­ствия технической революции, которые мы сей­час переживаем, будут более глубокими, чем какие - либо социальные изменения, которые мы испытывали раньше» \49, с. 25\. Известный эко­номист Кеннет Боулдинг замечает, что «относи­тельно многочисленные статистические данные о деятельности человечества свидетельствуют: дата, разделяющая историю на две равные час­ти, находится на памяти нынешнего поколения» \49, с. 26\. Об этом же писал академик Н.Н. Мои­сеев (см. ст. «Универсум. Информация. Обще­ство». - М., 2001, с. 147).

Несмотря на определенные преувеличения сегодняшнего этапа глобализации, западные эк­сперты верно чувствуют в глобализации созре­вающие предпосылки качественно иной истории, которую мы знаем как эпоху физического труда, классовой эксплуатации, войн и разобщенности людей. Отражением зреющих предпосылок но­вого общества является и бурное создание новых международных организаций и межгосударствен­ных союзов. Создание в 1995 г. ВТО, введение единого визового и валютного режима в государ­ствах Евросоюза, интеграция государств Юго-Восточной Азии, Северной и Центральной Аме­рики - зримые шаги на пути качественно новой интеграции человечества.

Итак, еще только рождающийся глобальный мир уже несет в себе зримые симптомы корен­ного изменения общества. Такое изменение не может быть ничем иным, кроме как революци­онным отрицанием капиталистических отноше­ний и переходом к господству социалистических взаимоотношений в мире.

5.Политические последствия глобального капитализма

Империализм стал временем прорыва буржу­азной системы и победы первой социалистичес­кой революции в ее наиболее слабом звене. Гло­бализм станет периодом разложения капиталис­тической системы в целом и переходом к социа­лизму во многих странах.

На наших глазах роль мирового лидера пе­реходит от США к Китайской Народной Респуб­лике. Уже в 2010 г. Китай обогнал Японию и вы­шел на второе место в мире по валовому нацио­нальному продукту. По прогнозам экономистовв 2017-2020 гг. Китай обгонит и США и станет супердержавой №1. Более того, по такому пока­зателю, как паритет покупательной способнос­ти, КНР обгонит США уже в 2012 году. Другими словами, на наших глазах разворачивается вели­кая экономическая революция, которая приведет к системным и качественным изменениям в со­временном мире. Феномен «китайского чуда» состоит не в особом менталитете китайского на­рода. Если бы это было так, Китай не был бы от­стающим государством каких-то пятьдесят лет назад. Есть ряд объективных факторов, выдви­нувших КНР в авангард человеческой цивилиза­ции в начале XXI века. Во-первых, смещение центра мирового развития в Юго-Восточную Азию с переходом к глобальному информацион­ному обществу. Дешевая рабочая сила и в то же время наличие определенных научно-инженер­ных ресурсов обусловили переток громадных капиталов в новые индустриальные государства. Во-вторых, системный, плановый подход китай­ского государства под руководством Компартии к развитию экономики определил решающее пре­имущество Китая. В-третьих, сработал и демог­рафический фактор, а именно наличие миллиар­дного населения, способного к осуществлению больших трудозатратных проектов. Китай оказал­ся в эпицентре главных международных эконо­мических процессов с переходом от империализ­ма к глобализму. Он, как воронка, затянул в себя миллиардные капиталы, преимущества мирово­го разделения труда, современных коммуника­ций. Все это, помноженное на громадные трудо­вые ресурсы, а также на внутренний потенциал предыдущего строительства раннего социализма, дало эффект, невиданный ранее в истории чело­вечества. То, о чем мечтали строители раннего социализма в СССР - как обогнать и перегнать Соединенные Штаты Америки как самую разви­тую империалистическую державу, - свершает­ся на наших глазах. Буржуазный мир готовится к сдаче своих лидирующих полномочий. В амери­канской экономике сегодня 900 млрд. долл. ки­тайских денег, которые могут обрушить оплот капитализма в одночасье. И хотя такое обруше­ние сегодня невыгодно и Китаю, противоречия между ними нарастают \см. 57\. Проницательный Дж. Сорос пишет: «Я утверждаю, что закончил­ся длительный период относительной стабильно­сти, основанной на роли США как доминирую­щей силы и доллара как основной международ­ной резервной валюты. Я предвижу период по­литической и финансовой нестабильности, вслед за которым, я надеюсь, сформируется новый ми­ровой порядок» \45, с. 172\.

Утрата Соединенными Штатами своего ми­рового лидерства в условиях обладания несколь­кими странами ядерного оружия - чрезвычайно болезненный и опасный процесс. Если в XX веке противоборство между двумя системами было главным содержанием политических процессов, то в XXI веке за внешней обманчивой оболочкой сдачи мировым социализмом своих позиций на самом деле развернулся глубинный процесс пе­рехода империализма в глобализм и утраты мировым капитализмом доминирующих позиций в мировой экономике. Капитализм вступил в за­вершающую стадию своего развития, в свой «эл­линистический» период разложения и отката на периферию человеческого общества. Сегодня Китаю принадлежит самый мощный компьютер в мире, Китай готовит постоянную колонию на Луну, Китай является победителем летних Олим­пийских Игр, в Китае освоены самые быстрые в мире поезда, движущиеся со скоростью больше 400 км. Китай является во многом уже сегодня лидером технологического, научного и социаль­ного прогресса в обществе. Дж. Сорос, говоря об особенностях нынешнего глобального финан­сового кризиса изменениях в мировой экономи­ке, подчеркивает: «...Снизилась готовность все­го остального мира продолжать держать активы в долларах. Это ограничивает способности фи­нансовых учреждений воплощать политику, на­правленную против цикличности, потому что она может привести к отказу игроков от доллара и вызвать к жизни призрак неконтролируемой ин­фляции. США оказались в положении, напоми­нающем положение стран на периферии. Други­ми словами, некоторые из преимуществ непод­контрольное™ системы потеряли смысл» \45, с. 119\.

Однако далеко не все авторы чувствуют глу­бину перемен. Так, Саймон Вайн, управляющий директор «Альфа-банка», ссылается на авторитет бывшего руководителя Федеральной резервной системы А. Гринспена, приводя его слова: «Про­блема Америки была не в том, что ее экономика выдохлась, а в том, что технологическая револю­ция и стремительная глобализация породили дис­баланс, который создал напряжение в мировых финансовых системах» \13, с. 272\. Более того, сам С. Вайн проблемы кризиса сводит к недоче­там в регулировании финансовых отношений и пишет: «Таким образом, денежно-кредитная по­литика развитых стран, а точнее, их система ре­гулирования, не сработала так быстро, как все­гда, не из-за пороков капитализма, а из-за его слишком стремительных успехов» \13, с. 273\. Автор не замечает, что «стремительные успехи» капитализма не только не противоречат его «по­рокам», но являются их стремительным продол­жением и наоборот.

Важнейшим моментом перехода от импери­ализма к глобализму стала гибель раннего соци­ализма в СССР. Построенный в конкретных ис­торических условиях с большой степенью зак­рытости, советский социализм достиг колоссаль­ных успехов в противоборстве с мировым импе­риализмом. Выиграв вторую мировую войну и заложив фундамент мировой социалистической системы, СССР открыл историческую перспек­тиву для многих стран и народов, включая и ки­тайский народ. Однако в условиях отрытого ин­формационного общества преимущества ранне­го советского строя, создававшегося в тисках жесточайшей изоляции, стали оборачиваться сво­ей другой стороной и тормозить вхождение стра­ны в новые исторические условия. Увы, во мно­гом приходится согласиться с М. Кастельсом, который в своей нашумевшей книге выявляет связь между глобальным информационным об­ществом и распадом раннего социализма в СССР \см. 31, гл. 8\. Приведенные выше данные о том, что Россия сегодня имеет меньше 1% от всех мировых внешних инвестиций, - яркое тому под­тверждение. Потребовалась буржуазная Рестав­рация, чтобы отодвинуть на обочину истории ранний социализм с его устаревшими стандар­тами и подходами. Но шаг назад к капитализа­ции общества - лишь внешняя оболочка, созда­ющая иллюзию движения России в мировую бур­жуазную цивилизацию. На самом деле идет бо­лезненная трансформация от раннего социализ­ма к социализму периода постиндустриального общества, когда мировой капитализм уступает свои лидирующие позиции в мире.

С научной точки зрения Россия переживает сейчас болезненный процесс, аналогичный тому, что пережила Франция в период Реставрации и возрождения буржуазной Республики. Тех, кто хотел бы подробнее вникнуть в вопрос о сущно­сти Реставрации в России, отсылаем к нашему анализу \см. 42\. У России нет другого пути для возрождения былого величия и мирового авто­ритета, кроме как возрождения обновленного социализма, как говорится в новой редакции Программы КПРФ \см. 40\. Отсылаем читателя также к интересной статье П. Андерсона «Две ре­волюции», в которой он пытается ответить на вопрос, почему Китай стал лидером мира, а СССР распался \см. 2, с. 58-94\.

Мы отмечали, что уже в путинское десяти­летие страна сделала шаг в сторону возрожде­ния общегосударственных приоритетов. Появи­лись госкорпорации, о вмешательстве государ­ства в экономику перестали говорить, его стали осуществлять под возвращенную мелодию гим­на Советского Союза. Однако, парадоксально, что при этом либерализация отдельных сфер жизни российского общества \ЖКХ, транспорт, бюджет­ные отрасли\ даже углубилась, в результате чего двойственность и противоречивость обществен­ного механизма только возросли. Под влиянием мирового кризиса противоречия нарастают даже быстрее, чем в западной экономике. Жизнь бук­вально кричит о необходимости защиты нацио­нальных интересов. Либо дальнейшая либерали­зация и потеря национального суверенитета Рос­сией, либо качественный шаг вперед в укрепле­нии национальных интересов, пусть пока и не в форме возврата социалистической системы в эко­номике и политике, а в такой, какая присутствует в Белоруссии, при которой произошел отказ от либерализма и капитализации общества, но нет еще социалистической плановости и советской модели по управлению обществом.

Как только такой шаг вперед будет сделан Россией, политические процессы в современном глобальном обществе приобретут зримые, зрелые очертания. Россия и ее «младший брат» - Китай - вместе с большими развивающимися государ­ствами, в первую очередь, с Индией и Бразили­ей, начнут чертить конфигурацию нового, пост- капиталистического мира. Уже сегодня блок этих четырех стран, совсем недавно возникший \БРИК\, играет очень яркую роль, напоминая вос­ходящую зарю нового дня. Когда же Россия окон­чательно откажется от своей прозападной ори­ентации, она способна будет «подставить плечо» Китайской Народной Республике в окончатель­ном переводе мира на иные рельсы, нежели это было при капитализме свободной конкуренции, империализме и нынешнем глобализме.

Одновременно начнется процесс массового перехода государств на некапиталистический путь развития. Мы и сегодня видим, как страны Латинской Америки, осознавая тупиковость ли­беральной политики в условиях глобального ка­питала, отказываются от капитализма и прово­дят первые социалистические мероприятия. Бо­лее того, под влиянием мирового кризиса заго­ворили о социализме в Европе, даже такие дея­тели, как Президент Франции Саркози. Эконо­мическая удавка кризиса, затягивающаяся на Гре­ции, Ирландии, Португалии, Испании, не говоря уже о бывших соцстранах Восточной Европы и многих республиках бывшего СССР, революци­онизирует сознание вчерашних буржуазных обы­вателей быстрее, чем сотни томов марксистской литературы.

В современном буржуазном сознании появи­лось устойчивое убеждение, что мир подошел к исторической черте, которая способна подвести итог буржуазной истории человечества. Нагляд­ным примером могут быть последние книги Жака Аттали, известного на Западе буржуазного эко­номиста и политика. В России в серии ЖЗЛ из­дана его биография Карла Маркса, написанная в

2005г. Содержательная книга завершается мно­гозначительным выводом: «Исчерпав таким об­разом возможности товарного преобразования социальных отношений и использовав все свои ресурсы, капитализм, если он к тому времени не уничтожит человечество, сможет перейти в ми­ровой социализм. Иначе говоря, рынок сможет уступить место братству» \4, с. 397\. Такой вы­вод автора, работавшего в свое время в Европей­ском Банке Реконструкции и Развития, опирает­ся на его экономические исследования.

В 2009 г. в России издана его книжка «Миро­вой экономический кризис...А что дальше». Ж. Аттали пишет: «Человечество всегда пережи­вало кризисы - религиозные, нравственные, по­литические, экономические. С воцарением капи­тализма данное явление стало нормой. Но каж­дый чувствует - худшее впереди. Великая деп­рессия, как дурная шутка, поджидает нас в мире, полном блестящих возможностей. Что-то в мыш­лении и образе жизни начинает серьезно менять­ся» \3, с. 9\ и добавляет: «Поймите: кризис - пре­дупреждение человечеству, сигнал тревоги о гря­дущих опасностях анархической и хищнической глобализации» \3, с. 18\. Ж. Аттали объективно показывает, как история капитализма сопровож­далась сменой центров мировой буржуазной си­стемы. Молодое «сердце» буржуазного мира за­билось в Амстердаме в начале XVII века, к ХУШ веку центр сместился в Лондон, а в начале XX - в Соединенные Штаты Америки. Сегодня мы яв­ственно наблюдаем, как в полном соответствии с открытым Лениным законом неравномерного развития, Америка теряет свое доминирующее положение. Но сегодня происходит не просто переход от одного буржуазного центра к друго­му, а намечается переход от буржуазного мира к социалистическому.

Под разговоры о лимите на революции мир незаметно подошел к целой цепи социалистичес­ких революций - в Латинской Америке, Европе, Азии и, будем надеяться, в Африке. В этом смыс­ле речь идет о мировой социалистической рево­люции - не той, о которой говорил Л.Д. Троц­кий, подразумевая субъективно навязанный миру пожар пролетарской революции, а об объектив­но назревшем разложении буржуазного способа производства и замене его социализмом во мно­гих странах мира, расположенных на всех кон­тинентах.

Последнее 20-летие родило удивительную конструкцию, на которой стал держаться мир. Ж. Аттали пишет об этом: «В 1997 году корот­кий и жестокий азиатский бюджетный и финан­совый кризис особенно сильно сказался на Рос­сии и Бразилии. В сентябре 1998 года многие спе­кулятивные фонды США, которые играли на об- дотационных ценных бумагах, пострадали от ма­тематических ошибок своих учредителей, спро­воцировавших значительную задолженность. Из­бежать полного краха удалось только благодаря вмешательству американской Федеральной ре­зервной системы. Китайцы, обеспокоенные воз­можностью ревальвации \переоценки\ собствен­ной валюты, начали скупать доллары. Американ­ский дефицит все больше финансировался за счет китайских сбережений и экспорта львиной доли выпускаемой в Поднебесной продукции. Миром стала управлять странная парочка - Китай и Аме­рика, которую Нил Фергюсон \профессор исто­рии Гарвардского университета\ красиво назвал «химерической» \3, с. 45\. Впрочем, уже в усло­виях империализма родилась подобная парочка, когда СССР и США как две супердержавы мира диктовали правила международного общения. Но впервые в мировой истории раннее социалисти­ческое государство готовится обойти буржуазный мир по экономическим показателям.

Буржуазные авторы, вроде Ж. Аттали, пред­чувствуя наступление эпохи социализма и про­пуская это предчувствие через свое буржуазное сознание \нечто подобное было в России неза­долго до социалистической революции, когда даже кадеты увлекались марксизмом\, тем не ме­нее пытаются убедить своих читателей, а заодно и себя, что кризисные явления современного мира во многом объясняются тем, что глобализация рынка отстает от глобализации правового госу­дарства. Он пишет: «В 1989 году падение Бер­линской стены открыло для торговли и рыноч­ной экономики новые горизонты. В начале 1990-х годов, благодаря выходу на мировую арену но­вых промышленных держав, в частности Китая, глобализация стала повсеместной. Глобализация рынка, но не правового государства» \3, с. 43\. В идеале, с точки зрения автора, необходимо созда­ние мирового правительства, общественный кон­троль за финансами, свободная и полная цирку­ляция информации о состоянии финансовых структур. В качестве первоочередного шага пред­лагается расширить большую восьмерку госу­дарств до 24 участниц. На базе 0-24 и Совета безопасности создать один Совет управления, которому подчинить Международный валютный фонд, Мировой банк и другие международные финансовые учреждения. Подобный проект на­поминает известный в свое время лозунг Соеди­ненных Штатов Европы, о котором писал В.И. Ленин. Империалистические противоречия веду­щих держав мира привели в начале XX века к первой мировой, а затем и второй мировой вой­не. На все разговоры о европейской интеграции Ленин отвечал своей теорией империализма, со­гласно которой межимпериалистические проти­воречия закономерно приведут к социалистичес­кой революции в наиболее слабом звене импери­ализма. Нечто подобное происходит сегодня. Мечта о создании мирового правительства в ус­ловиях, когда царит стихия глобального капита­ла, является несбыточной иллюзией людей, ко­торые чувствуют, как надвигается большая беда, но не знают в рамках своего буржуазного миро­воззрения, как ей противостоять.

Противоречия мирового глобального капита­ла неизбежно породят ряд революционных обо­стрений в разных государствах мира, что приве­дет к решающему изменению соотношения по­литических сил в мире. Сегодня, когда Китайс­кая Народная Республика, в которой руководство принадлежит Коммунистической партии, гото­вится выйти на первое место в мире по основ­ным экономическим показателям и от которого зависит во вполне определенном смысле благо­получие главной империалистической державы - США - мир способен избежать мировой войны и осуществить переход к социализму в целом мирным путем. Транснациональный капитал со­здает такие предпосылки мировой интеграции, что из этого процесса закономерно выходит ис­торический «сменщик» капитализма и только в этом смысле его «могильщик». Жить планомер­но в мире станет такой же объективной необхо­димостью, как в свое время правовое государство развилось в ответ на потребности машинного производства и наемного труда. Данный переход потребует исторической воли и мудрости от всех его участников.

Таким образом, если основным содержани­ем XX века было противоборство раннего соци­ализма и империализма, то в XXI веке главным содержанием станет завершение капиталистичес­кой истории и переход доминирующей роли в мире от империалистических держав к странам раннего и первого зрелого социализма. Данная научная гипотеза основывается не только на тео­ретическом изучении капитализма в марксизме Х1Х-ХХ веков, не только на эмпирическом обоб­щении материала начального этапа транснацио­нального капитализма, но и на единстве логики и истории капитала. Марксизмом на данном на­правлении проделана настолько серьезная рабо­та, что можно с уверенностью говорить о глобаль­ном капитализме как последней исторической стадии буржуазной экономической формации.

              6.Логика и история капитала

 

Метод единства исторического и логическо­го характеризует зрелое научное познание. Впер­вые использованный Гегелем в его «Истории философии», но в зрелой форме реализованный в «Капитале» К. Марксом, он способен обосно­вать научные выводы относительно современно­го капитализма и его будущего.

Экономическую сущность капитала раскрыл К. Маркс, показав, как из товарной куколки раз­вивается капитал. Однако «Капитал» остался не­завершенным. Это объясняется не особыми жиз­ненными обстоятельствами, сложившимися у Маркса, а, скорее, объективными причинами. Живя в условиях домонополистического капита­лизма, Маркс, в целом уловив историческую ло­гику капитализма, не мог спекулятивно достраи­вать здание буржуазной экономики при нехватке эмпирического материала.

В.И. Ленин, наследуя метод Маркса и Эн­гельса, на рубеже XIX и XX веков раскрыл сущ­ность нового исторического этапа капитализма - монополистического капитализма, или импери­ализма. Крупные монополии осуществили пере­дел рынка, сращиваясь с финансовым капиталом и выходя за пределы национального государства. Эпоха свободной конкуренции сменилась эпохой острого противоборства монополий, вылившего­ся и на международную арену за передел рын­ков.

Сегодня мы имеем не просто монополисти­ческий капитализм. Он стал транснациональным. ТНК сегодня производят за рубежом больше, чем в стране базирования своей штаб-квартиры. ТНК по объемам своих активов вошли в один ряд с крупнейшими странами мира. Частные корпора­ции начинают управлять миром в не меньшей степени, чем сами государства. Создается уни­кальная ситуация: либо мир перейдет к новой организации внутренней и международной эко­номической жизни, либо мир может погибнуть. Кризис буржуазной формации особенно сложен, так как капитализм завершает антагонистичес­кую предысторию человечества. Отказ от капи­тализма связан с отказом не просто от одной фор­мации со своим типом частной собственности к формации с другим типом частной собственнос­ти. Речь идет о переходе к принципиально ново­му типу отношений человека и природы и чело­века и человека.

Вывод о глобализме как новой и последней исторической стадии капитализма базируется на открытиях советского марксизма в исследовании логики «Капитала» Маркса. В.А. Вазюлин, поды­тоживая многолетние исследования «Капитала» советскими марксистами, среди которых в пери­од раннего марксизма самым замечательным был Э.В. Ильенков, вскрыл логику главного произве­дения марксизма \см. 12\. Метод Маркса, подчи­няясь единству исторического и логического и восхождению от абстрактного к конкретному, за­ставляет начать анализ капитализма с внешней поверхностной стороны его бытия. Капитал на поверхности есть товар. Как таковой он в свою очередь имеет свою внешность - потребительную стоимость и свою сущность - стоимость. Это зна­чит, что товаровладельца, по сути, интересует сто­имость товара, или количество денег, выручаемое за товар, а потребительная стоимость есть лишь внешняя форма данного сущностного процесса. Самовозрастающие деньги, или стоимость, принёсшая добавочную стоимость - вот цель капи­талистического процесса. Первый отдел «Капита­ла», в котором Маркс анализирует товар, потре­бительную стоимость, стоимость, форму стоимо­сти, деньги, представляет собой такое начало ка­питала, когда капитал уже есть, ибо речь идет о стоимости, стремящейся к самовозрастанию, и в то же время его еще нет, поскольку не обнаружена основа самовозрастания стоимости, и стоимость пока не развилась в собственно капитал.

Логика первого отдела «Капитала» отражает историческую логику самого начального этапа капитализма - этапа мануфактурного капитализ­ма, когда капитализм развивался на неадекватной ему технической основе. Период с ХУ1-ХУП ве­ков до примерно середины XIX века, когда фаб­ричное производство базировалось на старой ручной, ремесленной основе и возникали лишь первые машины, был историческим и логичес­ким началом капитала. Это была эпоха господ­ства абсолютной прибавочной стоимости, обра­зующейся за счет простого удлинения рабочего дня, и классической буржуазной политэкономии, не видевшей внутренних противоречий товара и капитала - не видевшей потому, что они и в са­мой жизни еще не развились.

Превращение денег в капитал есть переход от поверхности к самой сущности. Первый том «Капитала» посвящен раскрытию внутреннего механизма самовозрастания стоимости. Как воз­можно такое самовозрастание, если согласно тру­довой теории стоимости обмениваются эквива­ленты - задает вопрос Маркс. Оказывается, в цепочке Д-Т-Д^ вся тайна кроется в товаре, опос­редующем самовозрастание денег. Такой товар находится на рынке - это рабочая сила, принад­лежащая рабочему. Он продает ее, а капиталист, купив ее, начинает нещадно использовать в про­цессе производства. В первом томе «Капитала» Маркс анализирует процесс капиталистического производства, суть которого состоит в соедине­нии вещественных элементов производства, при­надлежащих капиталисту, с рабочей силой, куп­ленной у рабочего. Необходимая часть рабочего дня, составляющая заработную плату, равную стоимости рабочей силы, а прибавочная часть рабочего дня образует прибавочную стоимость капиталиста.

Логика первого тома «Капитала» отражает первую сущностную стадию капитализма, когда капитал начал развиваться на адекватной ему тех­нической основе. Машины, начиная доминиро­вать в производстве, обнаруживают внутренние закономерности капиталистического процесса. Причем, если зародыш капитала - товар разво­рачивается в сфере простого обращения, хотя уже и обремененного капиталистическим содержани­ем, собственно капиталистический процесс в его первой сущностной форме разворачивается именно в сфере производства. Эпоха свободной конкуренции представляла собой период истори­ческого действия первых буржуазных произво­дителей, действовавших в рамках возникшего фабричного законодательства, регулировавшего собственно капиталистический рынок.

На рубеже XIX и XX веков возникают моно­полии, контролирующие целые отрасли и целые страны. Они выходят дальше за рамки нацио­нальных государств, вывозя капитал, прежде все­го в форме торгового капитала. История новой, монополистической стадии капитализма внутрен­не связана с логикой второго тома «Капитала», в которой Маркс рассматривает сферу капиталис­тического обращения. Обращение капиталисти­ческого продукта, или торговля им, не создает сама новой прибавочной стоимости, но опосре­дует реализацию той прибавочной стоимости, которая создана рабочей силой в производстве. Маркс строит свою схему капиталистического воспроизводства как единства двух подразделе­ний - производства средств производства и про­изводства предметов потребления.

В целом капиталистическая торговля истори­чески и логически есть новая стадия разворачи­вания капитала. Его сущность приобретает раз­вернутую форму. Такая развернутость сущности в самой истории означала смену капитализма свободной конкуренции монополистическим ка­питализмом, или империализмом. Монополии тем и отличались от фирм эпохи свободной кон­куренции, что захватывали контроль над целы­ми отраслями производства и сбыта товара, сращиваясь, к тому же, с банковским капиталом. Монополистический капитал представлял собой вторую сущностную фазу капитализма.

В.И. Ленин вскрыл сущность империализма как особой стадии капитализма, противополож­ной во многом капитализму свободной конкурен­ции. Он назвал эту стадию высшей и загниваю­щей. И в самом деле, империализм дал брешь в своей мировой цепи, и появилось первое социа­листическое государство в России. Однако им­периализмом капитализм еще не заканчивался, чего не мог знать Ленин, живя в ту эпоху.

Монополии, разворачиваясь и захватывая не просто новые рынки сбыта продукции и новые источники сырья, но и охватывая своей индуст­риальной мощью весь мир, превратились в транс­национальные корпорации. Впервые в истории в конце XX - начале XXI века возникла ситуация, когда корпорации за рубежом стали производить больше продукции, чем у себя дома. Капитализм из империализма превратился на наших глазах в глобализм. Данная историческая стадия капита­лизма внутренне связана с логикой третьего тома «Капитала», где Маркс анализирует единство ка­питалистического процесса производства и ка­питалистического процесса обращения вместе взятые.

Открывая третий том «Капитала», Маркс писал: «В первой книге были исследованы те яв­ления, которые представляет капиталистический процесс производства, взятый сам по себе как непосредственный процесс производства, при­чем оставлялись в стороне все вторичные воздей­ствия чуждых ему обстоятельств. Но этим непос­редственным процессом производства еще не исчерпывается жизненный путь капитала. В дей­ствительном мире он дополняется процессом обращения, который составил предмет исследо­вания второй книги. Там, - именно в третьем от­деле, при рассмотрении процесса обращения как опосредствования общественного процесса вос­производства, - оказалось, что капиталистичес­кий процесс производства, рассматриваемый в целом, есть единство процесса производства и обращения. Что касается того, о чем идет речь в этой третьей книге, то оно не может сводиться к общим рассуждениям относительно этого един­ства, напротив, здесь необходимо найти и пока­зать те конкретные формы, которые возникают из процесса движения капитала, рассматриваемого как целое \выделено Марксом - С.РЛ. \т. 25 ч. 1 с. 29\. Та­ким образом, логическим завершением в иссле­довании капитала стало рассмотрение его как за­вершенной целостности. На данном уровне Мар­ксу удалось сделать ряд новых научных открытий. Он показал, как в целостном процессе движения капитала прибавочная стоимость трансформиру­ется в прибыль, как деньги трансформируются в ссудный капитал и в фиктивный капитал в виде вексельного обращения, как образуется процент.

Завершенная целостность капитала, данная логически у Маркса в третьем томе, историчес­ки проявляется в глобальном капитале. Глоба­лизм, соединяя производство и обращения, пре­вращает монополии в транснациональные кор­порации, подчиняющие себе те или иные отрас­ли экономики по всему миру. В этих условиях на смену сращиванию промышленного капитала с банковским приходит настоящая финансовая ре­волюция. Переливы капитала по всему миру столь объемны, что это предопределяет колос­сальный рост валютного и фондового рынка. Финансовая сфера становится настолько дина­мичной в своем опосредствовании инвестицион­ного процесса, что никакая национальная валю­та, включая американский доллар, не привязана теперь жестко к золоту. Началась новая эра фи­нансовых отношений. Она как бы возвращает мир к начальной стадии капитализма, когда еще толь­ко формировался универсальный товар-эквива- лент. С той лишь разницей, что теперь товарный рынок становится столь всеобъемлющим и ди­намичным, что он как бы начинает отрицать этот самый эквивалент. На самом же деле целостность экономических отношений такова, что обособ­ленность отдельного товаропроизводителя и ее отражение в золотом эквиваленте становится вырождающимся явлением.

Капитализм начинает процесс своего систем­ного разложения. Эллинистическая эпоха буржу­азного общества началась. Степень экономичес­ кой интеграции, достигаемой мировым сообще­ством в условиях глобального информационно­го общества, прямо диктует потребность в обуз­дании рыночной стихии и выработке интернаци­ональных механизмов по поддержанию экономи­ческой, социальной, экологической, духовной целостности человеческой цивилизации как та­ковой. Ответом на эту потребность стал отказ от капиталистической ориентации развития стран Латинской Америки. Намечается такой отказ и в среднеразвитых странах Европы \Греция, Порту­галия, Испания, Кипр и др.\. Только на пути но­вой мировой интеграции возможен подъем стран Африки.

Глобальный финансовый кризис, начавший­ся в 2006-2007 гг., - пролог массового процесса умирания капитализма как общественно-эконо­мического строя.

              7.Глобальный экономический кризис

 

Не претендуя на полноту изложения данной темы, мы подчеркнем лишь ряд новых моментов в логике экономического кризиса, связанных с последней стадией капитализма. Кризисы, как уже отмечалось, возникают, с переходом буржу­азного общества от своего раннего, мануфактур­ного этапа к собственно зрелому, машинному состоянию. Кризисы органически присущи товарно-капиталистическому обществу как отраже­ние коренного противоречия между обществен­ным характером производства и частнокапитали­стической формой присвоения. Но в современ­ных условиях глобального общества, когда весь мир становится единой рыночной системой, его дисгармония становится кричащей. О ней начи­нают говорить сами буржуазные апологеты ры­ночной системы.

Оттолкнемся от описания нынешнего кри­зиса у Ж. Аттали, человека, погруженного в эту реальность, разделяющего идеалы этой реаль­ности и в то же время чувствующего приближе­ние ее решающей драмы. Свою книжку он так и озаглавил «Мировой экономический кризис. Что дальше?» Обращая свой взор в историю капи­тализма, автор справедливо констатирует, что всякая новая его фаза сопряжена с появлением нового экономического центра мировой эконо­мической системы. Гегемония Амстердама сме­нилась гегемонией Лондона, гегемония Лондо­на сменилась гегемонией Нью-Йорка. Автором движет глубокое предчувствие, что в наши дни происходит переход к новому этапу буржуазно­го общества с новыми лидерами. Он пишет: «Финансовые кризисы - ревизия существующей экономической системы и ее проверка на проч­ность. Вероятно, столь загадочно начавшаяся депрессия является очередной дорожной авари­ей, подобно тем, которые происходят с 1980 года? Может быть, этот длительный про­цесс завершится войной, как в 1929 году? Или мы столкнулись со сложным переходным пери­одом к технологическому скачку, напоминающе­му события между 1971 и 1982 годами? Возмож­но, речь идет о новом «кризисе тюльпанов», не­когда способствовавшем установлению гегемо­нии Амстердама? А вдруг финансовая система себя исчерпала и проблемы последних месяцев подобны тем, что в 1889 году привели к упадку Великобритании? На мой взгляд, сейчас разра­зился кризис молодости, первый серьезный «не­дуг» глобализации, итогом которого может стать период небывалого роста. Нынешний «незамет­но подкравшийся» Великий кризис начался в Соединенных Штатах и впервые благодаря Ин­тернету, страховым компаниям и инвестицион­ным банкам достиг планетарного масштаба. Он сильно напоминает Великую депрессию 1929 года, но имеет гораздо больший охват» \3, с. 51-52\.

Корень зла автор видит в безудержной либе­рализации экономики, когда общество не конт­ролирует действия крупных владельцев капита­ла. Он приводит в подтверждение такие цифры: если в 1960 году доля прибыли американских предприятий составляла 14% валового дохода, то в 2008 -уже 39%; 1% самого богатого американ­ского населения присваивает около 16% нацио­нального дохода \против 7% в 1948 году\, 5% на­селения сосредотачивает в своих руках 38% до­хода и половину национального достояния, со­зданного за период с 1990 по 2006 год. Ж. Атта­ли наивно еще верит в демократический контроль общества за мировой экономикой. На самом деле глобализм лишь доводит до крайних форм внут­ренние свойства, присущие капиталу. Если им­периализм возвел в квадрат систему капиталис­тической эксплуатации, то глобализм возводит ее в куб.

В погоне за сверхприбылями в условиях ин­формационного общества возникла система со­здания спроса без увеличения доходов населения и роста задолженности. В США с 1980-х годов появились кредитные карты, на которые перечис­лялись ссуды на текущие нужды Потребительс­кий кредит\ и специальные ипотечные ссуды на приобретение жилья. Сегодня около трети аме­риканских семей на своих кредитных картах име­ют долга более 10 тыс. долл. каждая. Система развилась настолько, что «независимые брокеры, имевшие свой процент от сделки, стали предла­гать заемщикам с самыми плохими кредитными историями ипотечную ссуду под названием «суб­прим» с прогрессивной процентной ставкой, при­чем на сумму, иногда превышающую стоимость дома, или на общую сумму в 30 раз большую, чем годовой доход заемщика! Так как названные ссуды обеспечены стоимостью домов, пока цены на недвижимость растут, можно занимать все больше и больше. А они растут! И банки ничем не рискуют. «Фредди Мак» и «Фэнни Мэй» с одобрения Конгресса перекупают эти контракты у младших братьев» \3, с. 56\. Дж. Сорос пишет: «По расчетам Мартина Фельдштейна, бывшего председателя CouncilofEconomikAdvisers, с 1999 по 2006 год потребители получили более 9 трил­лионов долларов наличных сверх собственного капитала» \43, с. 16\. В итоге такой «экономики долгов» рост американского частного сектора на 40%, а в Великобритании на 50% обеспечен не­движимостью и финансами. Понижение Феде­ральной резервной системой процентной ставки в 2001 г., которое все приветствовали, усугубля­ло положение. Ж. Аттали пишет далее: «Растет и цена предприятий - пропорционально получае­мой прибыли. Во-первых, потому что увеличи­вается доля прибыли в национальном доходе... Во-вторых, в надежде на дальнейший рост дохо­дов ползет и коэффициент пропорциональности. Стоимость всех облигаций и акций на планете, равная в 1980 году мировому ВП, к середине

2006года достигла 100 терадолларов и превыси­ла его в два раза. Плюс общая сумма непогашен­ной задолженности и ее производные \«дериваты»\, которая, по заслуживающим доверия под­счетам, может достигать 100 терадолларов. В це­лом мировое финансовое и недвижимое достоя­ние оценивается более чем в 250 терадолларов, которые в основном финансируются... задолжен­ностью. Гора долгов! И лавина уже грозит обру­шиться» \3, с. 59-60\, - пишет Ж. Аттали.

Как мы уже отметили выше, в глобальной экономике господствуют финансы. Возникают самые сложные и опосредованные финансовые инструменты, придающие динамизм глобальной экономике. Кроме ценных бумаг, действуют раз­ного рода дериваты: фьючерсы, форварды, опци­оны и свопы. Фьючерс - это купля-продажа ус­ловий будущих контрактов с фиксацией их сро­ка. Форвардная операция предполагает срочное соглашение о взаимной компенсации убытков в результате изменения процентных ставок по де­позитам до одного года. Опцион как сделка дает право \но не обязательство\ приобретения това­ра или финансового инструмента при определен­ных условиях. Своп - операция по обмену обяза­тельствами или активами для улучшения их структуры. Крайне динамичная глобальная эко­номика требует все новых и новых финансовых инструментов для обслуживания ее роста. Но поскольку всем движет его величество частный интерес, львиная доля такой экономики становит­ся иррациональной, похожей на пузырь, способ­ный в одночасье лопнуть. Если к этому добавить все усложняющиеся варианты страхования фи­нансовых рисков частных лиц и организаций, подкрепляемых их рейтингами, определяемыми столь же пристрастно ориентированными рей­тинговыми агентствами, то картина становится закрученной вдвойне и втройне. Ж. Аттали пи­шет: «В итоге, поскольку агентства заинтересо­ваны в получении максимальной прибыли и же­лают получить свою долю сказочного богатства, они с преступной снисходительностью ставят «оценки», порой даже не взглянув на фирму и ее «продукт». Откуда здесь возьмется объектив­ность? Факты таковы: общий доход трех главных рейтинговых агентств за период с 2002 по год удвоился \с 3 до 6 млрд. долларов\. А доходы Моос1у,8 между 2000 и 2007 годами и вов­се взлетели в четыре раза!» \3, с. 70\. В итоге «об­щий долг американцев \учитывая всех агентов\ в декабре 2007 года достиг 350% ВВП - больше, чем во времена Великой депрессии 1929 года» \3, с. 71\. Вот вам и пороки вместе с успехами буржуазной системы!

Несмотря на многочисленные предупрежде­ния о надвигающейся катастрофе, общество ак­тивно игнорировало их. «Все, кто имеет влияние на обвал, лишь выигрывают от его продолжения. Политики - потому что экономический рост удов­летворяет их избирателей. Заемщики - так как смогут приобрести дом, стоящий дороже, чем они могут заплатить. Банкиры, оценщики, посредни­ки и кредиторы - так как получают огромные комиссионные. Проигрывает только будущее, которое никто не спрашивает... Протестантская Америка, которая делала первые шаги вместе с кальвинизмом, ставя во главу углу бережливость и труд, теперь культивирует мысль о том, что Бог ее выбрал и гарантирует победу именно ей. Дан­ная теория высшей благодати подпитывает «по­зитивную установку» \на достижимость положи­тельного результата - С.РА» \3, с. 75-76\.

Естественно, данная пирамида рано или по­здно должна обвалиться. В 2005-2006 гг. пошли задержки платежей по кредитам. В 2007 г. ряд банков запросил помощи у национальных финан­совых органов. «К январю 2008 г. множество американских банков, а также «Фредди Мэк» и «Фэнни Мэй» сохранили платежеспособность только благодаря Федеральной резервной систе­ме США и фондам Эмиратов, Сингапура, Китая» \3, с. 83\. Тем не менее ситуация продолжала ухуд­шаться. В сентябре 2008 г. финансовая система оказывается на грани краха. Власти США и Ве­ликобритании вынуждены идти на закачивание триллионов долларов на то, чтобы погасить по­следствия обострившегося кризиса. Аттали под­черкивает: «Многие просто шокированы социа­листическим подходом к решению проблемы» \3, с. 98\. Многие банки национализируются в тече­ние суток. «В лондонском Сити после несколь­ких трагедий крупные банки решают не произ­водить увольнения по пятницам - это вызывает рост самоубийств в уикенд» \3, с. 109\. «Только за один день 26 января 2009 года в Европе и США уволены 70 тыс. человек» \2, с. 111\. Ж. Аттали пишет: «Пора сделать первый вывод: по отноше­нию к собственным фондам мировых банков, оцениваемых в 4 терадоллара, убытки на настоя­щий момент составляют 2,2 терадоллара - соглас­но данным Международного валютного фонда и 3,6 терадоллара - по Рубини \цифры - только для СИМА. Еще сюда следует добавить потребитель­ские кредиты на 4,5 терадоллара \опять же - вы­данные в США\... Чтобы американская банковс­кая система не рухнула, требуется поддержка в размере 1,3 терадоллара» \3, с. 111-112\.

На грани банкротства оказываются многие государства. «Истинная природа надвигающего­ся явления, - констатирует Ж. Аттали, - имеет неопределенный характер. Будет ли это кризис в духе 1929 года, когда мир быстро перешел от сильнейшей дефляции финансовых активов к глу­бокой экономической депрессии, выходом из ко­торой стала мировая война? Или предстоит дли­тельный и смутный переходный период к неве­домому, подобный тому, что наблюдался между 1971 и 1982 годами Соединенные Штаты были в полной разрухе\ и завершился счастливым апо­феозом благодаря революционному техническо­му прогрессу, микропроцессору и его трем спут­никам - мобильному телефону, портативному компьютеру и Интернету?» \3, с. 114-115\. «Ког­да Китай решит сосредоточиться на своем внут­реннем рынке, паритет доллара потеряет для него интерес. И доллар упадет по-настоящему...» \3, с. 128\.

Ж. Аттали не одинок в своих пессимистичес­ких оценках глобальной экономики. О ее глубо­ких противоречиях пишут М. Алле, Дж. Сорос, Дж. Стиглиц и другие маститые западные авто­ры. Нобелевский лауреат Морис Алле в своей книжке «Глобализация: разрушение условий за­нятости и экономического роста. Эмпирическая реальность» \М., 2003\ выступает резким против­ником глобализма. Он пишет: «Вся мировая эко­номика зиждется сегодня на гигантской пирами­де долгов, опирающихся друг на друга в хрупком и непрочном равновесии. Никогда в прошлом не отмечалось подобного накопления обещаний оплаты в будущем. Мир превратился в огромное казино, где игорные столы расставлены по всем широтам и параллелям, идет ли речь о спекуля­ции валютами или же о спекуляции акциями.

?95 Не исключено, что этот кризис спрово­цирует беспрецедентные политические бунты и насилие, приправленное возвратом к классовой ненависти. В конце концов, не является ли про­исходящее великолепным подтверждением опи­сания, которое дал капитализму еще Маркс, - тор­жествующий, планетарный и самоубийствен­ный?» \3, с. 129-130\. В итоге сам Ж. Аттали в противоположность М. Алле выбирает другой путь предотвращения мировой катастрофы. В духе слащавого социал-демократизма он ориен­тирует на создание мирового правового государ­ства, которое бы регламентировало правовую экономику. Он убежден, что любой кризис раз­ражается из-за недостатка информации. Сегод­ня рынок не знает границ, а демократия суще­ствует в рамках национальных государств. Это противоречие следует устранить, устранив вме­сте с ним жирных посвященных в закрытую информацию о рынках финансовых котов. Ав­тор предлагает ряд экономических мер по конт­ролю за финансовым капиталом, как, например, восстановление собственных фондов банков, ужесточение финансовой отчетности, введение запрета на финансовые инструменты, основан­ные на спекулятивных активах и прочее.

     В свое время, когда империализм породил острейшие противоречия европейских стран, тоже бытовал лозунг о Соединенных Штатах Ев­ропы. Завершилось же все мировой войной и первой в мире победившей социалистической революцией в России. Нечто подобное пережи­ваем мы сегодня. Попытки буржуазно мыслящих экономистов сгладить противоречия глобально­го капитала, оставаясь на почве современного информационного общества, обречены на неуда­чу. К подобным рекомендациям никто не прислу­шивается. Хищные интересы глобального капи­тала гонят мировую экономику дальше, затяги­вая петлю противоречий все туже и туже. В 2010 году ведущим капиталистическим дер­жавам удалось сбить волну мирового финансо­вого кризиса и обеспечить небольшой экономи­ческий рост. Однако удалось сделать это опять- таки государственными вливаниями в финансо­вую сферу, что лишь отдаляет и углубляет бездну экономических проблем.

Упоминавшийся выше С. Вайн при всей его апологетике буржуазной системы улавливает одну важную особенность, с которой не спосо­бен справиться современный капитализм без гло­бальных потрясений. Обсуждая разные аспекты финансового кризиса, Вайн пишет: «…Пока ана­лиз фокусировался на ограниченном количестве неизвестных, он худо-бедно работал. Однако в какой-то момент расчеты должны были охватить слишком много параметров общественных и рыночных взаимоотношений. Такая задача ока­залась непосильной: никто не смог создать мо­дель такого масштаба, отражающую поведение целых социоэкономических систем, - ни до воз­никновения этого типа инструментов, ни в мо­мент его развития. Порог безопасности, скорее всего, был пересечен именно на незримом этапе перехода к анализу слишком большого количе­ства показателей» \13, с. 27\. Автор объективно фиксирует ситуацию, когда глобальная товарно­капиталистическая финансовая система не спо­собна уже дать целостный и непротиворечивый результат. Правда, автор верит, что со временем такие модели управления финансовыми рынка­ми появятся. Гораздо более скептически настро­ен один из китов современной мировой финан­совой системы - Дж. Сорос. Он пишет: «Соглас­но этой системе, США, имеющие право вето в обоих Бреттон-Вудских учреждениях - Между­народном валютном фонде и Всемирном банке, - являются «более равными», чем другие участни­ки. Доллар служил основной всемирной резерв­ной валютой, охотно принимаемой всеми цент­ральными банками мира. Соответственно, Соеди­ненные Штаты обладали возможностью прово­дить политику, направленную на предотвращение цикличности, в то время как развивающиеся стра­ны, а отчасти и другие развитые страны были вынуждены решать свои проблемы самостоятель­но. В итоге оказалось, что держать деньги в цен­тре системы спокойнее, чем на периферии, как только барьеры для перетока капитала были сня­ты, все мировые сбережения «всосал» центр, и распределялись они уже оттуда. Не случайно именно в годы правления Рейгана США посто­янно сталкивались с дефицитом текущего пла­тежного баланса... Американский потребитель превратился в двигатель мировой экономики» \45, с. 114\. В итоге возникла «некая симбиотическая связь между США, готовыми потребить больше, чем произведено в самой стране, и Китаем вкупе с другими азиатскими экспортерами, готовыми произвести больше, чем в состоянии потребить» \45, с. 116\. Поэтому Сорос рассматривает нынеш­ний глобальный кризис и с внутренних позиций США, говоря о финансовом пузыре, родившем­ся на рынке ипотечного жилищного кредитова­ния; и с внешних, в которых возник сверхпузырь, не контролируемый до конца ни США, ни меж­дународными экономическими организациями. Поэтому теоретик и практик глобального финан­сового капитала делает далеко идущий вывод: «...Сегодняшний кризис затронул не отдельные сегменты рынка, а всю финансовую систему це­ликом. День ото дня становится все яснее, что нынешний кризис не будет очередным успешным тестом. Усилия финансовых организаций, направ­ленные на приведение в порядок разбалансиро­ванных рынков, не увенчались успехом. Цент­ральные банки успешно накачали банковскую систему средствами, повысив уровень ликвидно­сти, однако механизмы перекачки денег от бан­ков к компаниям были нарушены гораздо серь­езнее, чем во всех прошлых случаях, и их норма­лизация займет гораздо большее время. В пер­вый раз со времен Великой депрессии междуна­родная финансовая система оказалась на грани полного разрушения. Вот в чем заключается су­щественное отличие нынешнего финансового кризиса от прошлых» \45, с. 118-119\.

Патриарх современного глобального капита­лизма чутко улавливает, откуда грозит беда. В си­стеме появились моменты, выводящие за ее рамки. Глобальный капитал кладет конец миро­вому господству главной империалистической державы и создает предпосылки для такой ин­теграции мирового общества, которая не будет управляться с позиции силы одним, двумя или тремя государствами-жандармами. Новая интег­рация будет носить качественно иной характер, если человечество намерено не только выжить, но и перейти на новую ступень социального про­гресса. Сегодня на наших глазах разворачивает­ся процесс, о котором мечтали наши отцы и деды, строивший ранний социализм в СССР. Сегодня Китайская Народная Республика под руковод­ством КПК вышла по многим показателям в ми­ровые лидеры и собирается обогнать США к 1917-1920 гг. по валовому национальному про­дукту. Капитализм подошел к своему логическо­му и историческому пределу. Рецессия мирового производства в 2009 г. обошла стороной только Китай и еще 11 государств, где государственный интерес превалирует над частным. Ее удалось сбить, благодаря многомиллиардным вливаниям в экономику. Однако сам изъян системы, привед­ший к глобальному мировому кризису, не только не устранен, но и продолжает играть свою исто­рическую роль. Неудивительно, что Б. Чэпман в «01оЬа1 КезеагсЬ» пишет: «Даже несмотря на все фонды, привлеченные в систему, экономика ос­тается еще стагнирующей» \57, № 12, 201IV В той же статье автор добавляет: «Мы не верим, что Испания, Португалия и Бельгия и, наверное, Италия, смогут выжить, избежав банкротства. Это затронет также многие другие нации» \там же\.

Все признаки говорят о том, что крот исто­рии заканчивает свою долгую и многотрудную работу. Транснациональный капитал породил гло­бальные противоречия, которые нельзя разре­шить, оставаясь в рамках капитализма.


ЛИТЕРАТУРА

  1. Алле М. Глобализация: разрушение усло­вий занятости и экономического роста. Эмпири­ческая очевидность. - М., 2003.
  2. Альтернативы. Теоретический и обще­ственно-политический журнал. -2010, № 4.
  3. Аттали Ж. Мировой экономический кри­зис. Что дальше, - Спб, 2009.

4.Аттали Ж. Карл Маркс. Мировой дух. - М., 2008.

5.Белл Д. Грядущее постиндустриальное об­щество. -М., 1990.

        6.Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. - М., 1998.

7.Бжезинский Э. Глобальное господство или глобальное лидерство. - М., 2004.

8.Биндюков Н.Г. Глобализация и Россия: па­радигма, социально-политический аспект, стра­тегия левых сил. - М., 2004.

9.Богомолов О.Т. Анатомия глобальной эко­номики. - М., 2004.

10.Богомолов О.Т. Мировая экономика в век глобализации. - М., 2007.

11.Бузгалин А.В., Калганов А.И. Глобальный капитал. - М., 2004.

12.Вазюлин В.А. Логика «Капитала» К.Мар- кса. - М., 2002, 2-е изд.

13.Вайн С. Глобальный финансовый кризис. - М., 2009.

14.Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. - Спб, 2001.

15.Валлерстайн И. После либерализма. - М., 2003.

        16.Гайдар Е.Т. Гибель империи. Уроки для современной России. - 2-е изд. - М., 2006.

         17.Гейтс Б. Бизнес со скоростью мысли. - М., 2001.

        18.Гидденс Э. Ускользающий мир: как гло­бализация меняет нашу жизнь. - М., 2004.

        19.Гильфердинг Р. Финансовый капитал. - М., 1912.

20.Глобализация: Контуры XXI века. 4.1-3. - М., 2004.

21.Гостев Р.Г. Глобализация, Россия: реалии, мифы, противоречивые тенденции. - М. - Воро­неж, 2002.

22.Гостев Р.Г., Гостева С.Р. Глобализация и устойчивое развитие. - М., 2006.

23.Грани цивилизации: Трудные вопросы современного развития. - М., 2003.

24.Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное об­щество. - М., 2004.

25.Делягин М.Г. Мировой кризис: Общая теория глобализации. - М., 2003.

26.Зюганов Г.А. Глобализация и междуна­родные отношения. - М., 2001.

27.Зюганов Г.А. Глобализация: тупик или выход? - М., 2001.

28.Зюганов Г.А. Глобализация и судьба че­ловечества. - М., 2002.

29.Иноземцев В.Л. За пределами экономи­ческого сообщества. — М., 1998.

30.Кагарлицкий Б. Реставрация в России. - М., 2000.

31.Кастельс М. Информационная эпоха: эко­номика, общество и культура. - М., 2000.

32.Львов Д.С. Развитие экономики России и задачи экономической науки. - М., 1999.

33.Лужков Ю.М. Развитие капитализма в России. - М., 2005.

34.Макконелл К.Р., Брю С.Л. Экономикс: принципы, проблемы и политика. 11-е изд. В 2-х тт. - М., 1992.

35.Мировая экономика: глобальные тенден­ции за 100 лет. - М., 2003.

36.Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков. В 5 тт. - М., 2005.

37.Мировая экономика: прогноз до 2020 года. - М., 2007.

38.Панарин А.С. Искушение глобализмом. - М., 2000.

39.Пателис Д. Философско-методологичес­кий анализ становления Экономической науки. - М., 1991.

40.Программа Коммунистической партии Российской Федерации. - М., 2009.

41.Рудаков С.И. Диалектическое противоре­чие в методологии теории стоимости. - ВГУ. 1992.

42.Рудаков С.И. Основы современного мар­ксизма. - Воронеж, 2009.

43.Сорос Дж. Кризис мирового капитализ­ма. - М., 2000.

44.Сорос Дж. О глобализации. - М., 2004.

45.Сорос Дж. Новая парадигма финансовых рисков. - М., 2008.

46.Стиглиц Дж. Глобализация: тревожные тенденции. - М., 2003.

47.Теория и практика социализма и перспек­тивы его в XXI веке. - М., 2009.

48.Тоффлер Э. Третья волна. - М., 1999.

49.Тоффлер Э. Шок будущего. - М., 2002.

50.Уткин А. Новый мировой порядок. - М., 2006.

51.Фаминский И.П. Глобалшащя - ваое качество экономики. -М., 2010.

52.Фридман Т. Плоский миг. — М.. II :

53.Фукуяма Ф. Великий разрыв. — 2004.

54.Хантингтон С. Столкновение цивилиза­ций. - М., 2003.

55.Чумаков А.Н. Глобализация. — М.. 2005.

56.Davidson A. How the global financial markets really work. - London, Philadelphia, 2009..

57.Global Reserch.ca.


С.И. Рудаков

ГЛОБАЛИЗМ - НОВАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ СТАДИЯ КАПИТАЛИЗМА

Корректор: Белявцева Н.А.

Компьютерная верстка: Сотникова О.И.

Подписано в печать 14.03.2011 г. Формат набора 60х84/ц. Бумага офсетная. Печать офсетная. Уел. печ. л. 5,67. Заказ 205. Тираж 1000 экз.

Отпечатано в ГУП ВО «Воронежская областная типография - издательство им. Е. А. Болховитинова»

394071, г. Воронеж, ул. 20 лет Октября, 73а.

Share/Save/Bookmark